Пожизненно. Цитадель в огне

— Я сказала — юная, но не ребенок. Вы очень привлекательная женщина, моя леди.

— Хм, и лесть я люблю, — признала Даша, невольно замирая под прикосновениями острой стали.

— У вас удивительные глаза, — мурлыкала служанка, — и вы очень стройная. Только откуда столько синяков? Вас били?

— Вот еще. Просто я люблю экстремальный спорт. С дубинками.

Бэб недоуменно вскинула брови:

— Простите, моя леди?

— Ах, неважно, — Даша с облегчением опустилась в воду. Почему-то прикосновения острой бритвы и горячих пальцев служанки тревожили одинаково. И взгляд у бабы казался слишком знающим.

— Эй, хватит расслабляться, — в дверях стояла улыбающаяся Мари. — Тобой еще попозже займутся. А сейчас живо ужинать. Мне уходить нужно, а мы толком и не поговорили.

За столом Даша сидела в длинном халате. Одежку пожертвовала Мари, и чувствовать себя в чужом душистом наряде из роскошного серебристо-черного шелка было странно. Даша чувствовала себя то ли умирающей, то ли рождающейся заново. Все было очень странно. Ужинали без слуг. Мари сидела рядом и без устали болтала. В основном жаловалась на глупую войну, на хаос и бардак из-за отсутствия лучших людей королевства. Даша даже не пыталась уловить что-то полезное среди массы незнакомых имен и заумных тонкостей замковой жизни. Смущала сидящая напротив черноволосая подруга Машки. Миндалевидные черные глаза не отрываясь разглядывали Дашу. Оценивали, ощупывали так тщательно, что у Даши закрались нехорошие мысли о каннибализме. Очень красивая у сестры подруга. И почему-то пугающая. Может, потому, что не произнесла за едой ни слова. Ресницы такие, что тень ложится в полщеки. Алые, тонкие, неистово чувственные губы. Необыкновенный овал лица. До неестественности густые локоны вольно падают на плечи. Легкое платье открывало бы чересчур много, но положение спасают украшения. По большому счету, такое количество серебра вполне может заменить доспехи. Смотреть в непроницаемо черные глаза было тяжко — Даша больше глазела на узкие кисти красавицы. Вилку жутковатая брюнетка держала небрежно и опасно. Как стилет. Но дело было даже не в этом — в изящных руках, отягощенных перстнями и браслетами, было что-то неправильное. Что-то, что мешало спокойно думать.

Стараясь сдержать панику, Даша расправлялась с крылышком голубя. Ужин был легким. И птичка, и овощной гарнир оказались потрясающе вкусны, но… Как бы это сказать? На диете они здесь, что ли? Даша предпочла бы порцию пощедрее. Хотя и этой бы не подавиться…

Мизинца нет. Вот в чем дело. Такая красотка черноглазая и… Нет, не так — обоих мизинцев нет. Четырехпалые ладони, под украшениями сразу и не разглядишь. Значит, она…

— Что ты замерла? — Машка похлопала сестру по плечу. — Я тебя просвещаю, приобщаю к местной жизни, а ты в каких небесах витаешь? Тебе теперь в замке жить. Уясняй обстановку.

— Я слушаю, — пролепетала Даша. — Только неудобно. Мы смотрим друг на друга, и не знакомы. Ты бы не могла меня своей подруге представить?

— Разглядела? — Маша засмеялась. — Молодец, многие так и не могут сообразить. Значит, от слова «дарк» в истерику не впадешь? Я знала, что ты у меня умненькая и вовсе не расистка. Эту девушку зовут — Врид.

— Очень приятно, — выдавила из себя Даша. — Вы ведь не немая?

Черноволосая улыбнулась. Снисходительно и насмешливо. Даша такого отношения к себе очень не любила.

— Не сердись на Врид, — засмеялась Мари. — Я ее попросила помолчать и не пугать тебя. Но ты стала за время своей дикарской жизни куда смелее. Думаю, Врид может с тобой поздороваться.

— Не всем нравится, когда мы разговариваем, — сказала девушка-дарк.

Даша ошеломленно заморгала. Манера Врид разговаривать производила шокирующее впечатление. Низкий, вибрирующий голос напоминал шипение огромной ящерицы. Но главное — за ровными белоснежными зубками мелькнул совершенно жуткий язык — ярко-малиновый, гораздо длиннее человеческого, и определенно раздвоенный. Язык-жало большой змеи. Или беса, которого в досмертном мире принято именовать чертом. Бесовка-чертовка.

— О! — сказала Даша. — Надеюсь, вы не слишком часто его прикусываете? Ой, простите, я глупость спросила.

И Машка, и диковинная Врид засмеялись. Девушка-дарк смеялась, не размыкая ярких губ, и выглядела обычно — необычно красивой девицей. Машка смеялась, как будто сидела с подружками в обычном московском кафе. Как это давно было. Только Машкино бесстыдство с тех пор в неприкосновенности и сохранилось.

— Забавная девочка, — сказала Врид. — Помнится, ты, Мари, в первый раз реагировала чуть иначе.

— О, да! — согласилась Маша. — Вы меня тогда порядком напугали. Ну, Дашка, ты даешь. Я уж там, в вашем сарае, расстроилась. Вижу, слезы у тебя вот-вот потекут. Думаю — совершенно моя ранимая сестричка не изменилась. И как выжить умудрилась?