Пожизненный срок

Она испытывала странную пустоту, облегчение и одновременно печаль.

На следующей неделе состоится развод — после обязательного полугодового периода раздумий. Она бы с удовольствием его отложила, чтобы спокойно еще раз все обсудить с Томасом, но такой возможности не было, ни он, ни она не предложили такого разговора. Фактически они не разговаривали серьезно и по существу с того летнего вечера, когда Томас ушел, а дом сгорел.

«У меня все пошло криво. Все, что могло пойти не так, пошло не так».

Тем не менее насчет Юлии она не ошиблась.

Она взяла со стенда свежую газету и взглянула на первую полосу. Заголовок кричал: «АЛЕКСАНДР НАЙДЕН ВЧЕРА НОЧЬЮ». Дальше следовала абсолютная классика жанра: «Бабушка в слезах: „Это настоящее чудо!“»

Остальная часть полосы была заполнена фотографией Александра в детском саду. (Спикен едва не взорвался, когда Анника отказалась сфотографировать мальчика на телефон и прислать снимок в редакцию.)

Она пробежала глазами текст под фотографией. Он гласил, что тайна, окружавшая загадочное исчезновение четырехлетнего Александра Линдхольма, наконец раскрыта. Бабушка мальчика Виола Хансен сказала: «У меня нет слов, чтобы выразить, как мы счастливы!»

Далее читателей отсылали к пяти двойным разворотам, включая центральный. Патрик Нильссон написал статьи о смерти Ивонны Нордин и пленении Александра. Информацией Патрика снабдила Анника, которую он в нескольких местах процитировал. Патрик упомянул, что Анника присутствовала на месте события, но не написал о ее активном участии в спасении ребенка. К своему удивлению, Анника нисколько не огорчилась этим обстоятельством, понимая, что могла бы и ошибиться в своих умозаключениях. Эмиль Оскарссон написал статью, в которой подытожил убийство Давида, суд над Юлией и похищение Александра. Блестящую статью. Эмиль был просто находкой для редакции.

Анника сложила газету и положила ее на стенд. Как же она устала! Она пришла в редакцию, чтобы уточнить с Шюманом и Спикеном, что должна написать для завтрашнего номера, и был удивлена, увидев в редакции такую массу сотрудников. Обычно по субботам в редакции было пусто и тихо, но сегодня явно что-то случилось. В редакции было негде упасть яблоку.

— Это все из-за Александра? — спросила Анника, ставя сумку на стол Берит.

— Да, и еще из-за сокращения, — сказала Берит, взглянув на Аннику поверх очков. — Список был обнародован вчера во второй половине дня. Шюман обошел закон о занятости, введя половину сотрудников в состав руководства.

— Старый лис. — Анника села на стул Патрика. — Он и нас с тобой туда ввел?

— Нас нет ни в одном списке. В этом нет никакой необходимости. Мы работаем так давно, что не подпадаем под принцип — увольнять первыми пришедших последними. Так что на нашу долю приключений не выпало.

Анника положила ноги на стол Берит.

— Она собралась уезжать вместе с мальчиком, — сказала Анника. — Еще немного, и она бы это сделала.

— Но ты порезала ей шины, — заметила Берит.

Анника осеклась и внимательно посмотрела на коллегу.

— Откуда ты знаешь? — спросила она. — В газете этого не было.

К безмерному удивлению Анники, Берит вдруг покраснела, чего с ней — насколько помнила Анника — никогда не случалось.

— Мне сказал один человек, — ответила Берит и принялась рыться в документах, выдвинув нижний ящик стола.

— С кем ты разговаривала? С кем-то из полиции?

Берит откашлялась и вытащила из ящика какую-то бумажку.

— Да, я говорила с К.

Анника удивленно вскинула брови:

— С К.? Но я только что была у него…

«Мне небезразличны репортеры вечерних газет. Во всяком случае, некоторые из них…»

Анника вдруг все поняла. У нее перехватило дыхание.

— Это был К.! — сказала она. — У тебя был роман с К…

— Ты не могла сказать это чуть громче? — сдавленным голосом спросила Берит.

— Господи, а я-то думала, что он голубой!

Берит удивленно посмотрела на Аннику и сняла очки.

— Это имеет какое-то значение?

Анника во все глаза смотрела на коллегу, на ее седину, на морщинистую шею и попыталась представить себе, как она целуется с комиссаром К…

— О, — сказала она, — ты знаешь, он красив.

— Он к тому же очень хорош в постели. — Берит надела очки и снова уставилась в компьютер.

— Видели? Я стал членом правления! — сказал подошедший Патрик Нильссон, держа в руке список.

Анника сняла ноги со стола и подхватила сумку.

— Мои поздравления, — сказала она.

Лицо Патрика сияло от гордости, когда он обернулся и увидел Роню, молодую стажерку, которая выходила из редакции, неся с собой коробку с вещами.

— Как дела, Роня?

— Мне наплевать, — сказала девушка, вскинув голову. — Я буду независимой журналисткой. Я еду в Дарфур, буду писать о войне. Это на самом деле важно!

— В отличие от той ерунды, которой мы здесь занимаемся? — с сарказмом спросил Патрик.

Роня остановилась и вздернула подбородок.

— Там на самом деле речь идет о жизни и смерти.

— Чего никогда не бывает в Швеции? — поинтересовалась Анника.

Роня резко повернулась на каблуках и вышла, не сказав больше ни слова, оставив их сидеть на своих толстых задницах в фальшивой уверенности, что их положение лучше и надежнее, чем ее.