Пожизненный срок

— Люди из криминальной полиции обыскали ферму в Сёдерманланде, пытаясь найти ребенка, — ответил Патрик Нильссон, не отрывая близоруких глаз от экрана. — Похоже, он находился там всю последнюю неделю.

— Надеюсь, ты не вздумаешь об этом писать, — сказала Анника.

Репортер удивленно посмотрел на коллегу.

— Я обязательно об этом напишу, — сказал он.

— «Находился там» — это из полицейского лексикона. Нормальный человек скажет: «был там». Почему полиция так думает?

Патрик снова погрузился в чтение.

— Полицейские нашли какие-то улики, но не говорят какие. Надо поговорить с моими источниками.

— Они нашли какие-то доказательства, что ребенок там был? — медленно произнесла Анника. — Пол был усеян диснеевскими комиксами? В мусорном ведре нашли недоеденные конфетки? На кухонном столе обнаружили тазик с тепленькой водичкой, в которой плавали резиновые уточки и шарики?

Патрик принялся задумчиво грызть кончик ручки.

— Они могли найти следы соответствующего размера в песочнице, — сказал он.

— Я все же склоняюсь к версии мусорного ведра, — стояла на своем Анника. — Если в него что-то бросили, всегда можно сказать, когда это произошло.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Патрик.

— Дату изготовления и срок хранения, — ответила Анника. — В любой семье для детей покупают молоко, а на картонных упаковках всегда есть такие даты.

— Но мусорные контейнеры регулярно увозят, — возразил коллега.

— Не так уж часто это происходит, — не согласилась с ним Анника. — Муниципалитет Катринехольма вывозит мусор один раз в две недели. Иногда мусор накапливается целое лето, хотя мусорщики, случается, снисходят до публики и вывозят контейнеры…

Патрик недоверчиво посмотрел на Аннику.

— Я когда-то была репортером местной газеты, «Катринехольмс-курире», — сказала Анника. — Я написала тысячи статей о мусорных завалах на фермах от Флоды до Гранхеда.

Патрик откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Откуда ты знаешь, где у этой полицейской убийцы летний дом?

— Мне сказала об этом сама Юлия, — ответила Анника, вставая. — Я точно не знаю, какой это дом, но приблизительно могу себе представить. Он стоит на окраине Флоды, на дороге, под названием Стёттастенвеген. У моей бабушки был там дом, недалеко от Гранхеда. Место называется Люккебо.

— То место, где живет Юлия, называется Люккебо?

— Нет, в Люккебо жила моя бабушка. Где живет Юлия, я не знаю.

— В реестре жилья за Юлией ничего не записано.

— Да, дом принадлежит не ей. Думаю, что она его снимала. Полиция что-нибудь раскопала относительно орудия убийства?

Патрик, не отрываясь от экрана, покачал головой.

— Известно, когда Александра в последний раз видели живым?

Коллега оторвался от компьютера:

— Что ты имеешь в виду?

— Есть что-нибудь о Давиде? Ты не слышал о нем каких-нибудь сплетен?

— Куда ты клонишь? — спросил Патрик, подозрительно глядя на Аннику.

— Мы собирали сведения о нем: о его деньгах, делах, собственности, машинах, телевизионных лицензиях, налогах?..

— Нет, но мне кажется… — начал Патрик, но Анника не дала ему договорить:

— Никогда ничего нельзя знать заранее. Все эти сведения могут сказать нам, кем он был в действительности, без нимба. Это может дать нам путь к пониманию, что заставило его жену так поступить…

— Этого не найдешь в архивах, — сказал Патрик и снова уставился в монитор.

В мозгу Анники внезапно что-то щелкнуло.

— Комитет собственной безопасности и кадровое управление национальной полиции, — сказала она. — Кто-нибудь заглядывал в их архивы?

Патрик вскинул брови.

— Были на него жалобы, — пояснила Анника.

— Можно подумать, что такие вещи выставляют на публику, — с сомнением в голосе сказал Патрик.

— Все это можно проверить, — упорствовала Анника. — Ты просто идешь туда, спрашиваешь клерка, и он выдает тебе всю информацию.

— Такие вещи всегда утаивают, — не уступал Патрик.

Анника вернулась за свой стол, открыла компьютер и набрала в поисковой строке национального реестра: «Линдхольм, Давид, Стокгольм». Она записала дату рождения и номер удостоверения в блокнот, потом повесила сумку на плечо и вышла из редакции.

* * *

Вход в главное полицейское управление находился на Польхемсгатан, в части построенного в семидесятых годах из красных панелей громадного административного комплекса. Таксист высадил Аннику рядом с забитой стоянкой мотоциклов, и ей пришлось изрядно попетлять между машинами, чтобы добраться до подъезда. Анника открыла дверь и вошла в приемную.

— Мне нужно проверить кое-какую информацию в отделе персонального учета, — сказала она, не представившись и не предъявив удостоверение личности: она пришла сюда как гражданин, который имеет право читать доступные для общественности документы.

— У вас назначена встреча? — спросил дежурный, молодой человек с тяжелой челкой и в очках в массивной оправе.

Анника переступила с ноги на ногу.

— Мне не надо было ее назначать, — ответила она. — Я хочу посмотреть жалобы, если они есть.

Дежурный вздохнул, поднял телефонную трубку и, отвернувшись, что-то в нее сказал.

— Сейчас к вам выйдут, — сказал он и вернулся к своему судоку.