Пожнешь бурю

Когда полковник Тейлор коротко разъяснил генералу, что произошло на самом деле, Рой призвал на помощь самообладание, на секунду стиснул зубы, прикрыв глаза, и едва не замычал от внутренней боли, сдавившей сердце. Боль его не напугала, он только мельком подумал, что надо будет зайти к врачу и еще снять электрокардиограмму, но это потом, когда сдаст дежурство. «А будет ли кому сдавать?» – подумал Рой Монтгомери, и эта ужасная мысль почему-то развеселила его.

Все происшедшее бригадный генерал стал вдруг воспринимать как нечто иррациональное, несусветное, что ли, будто смотрел фантастический фильм и даже принимал в нем некое участие. Он сделал над собой еще одно усилие и абстрагировался от ситуации – так было легче воспринимать ее как бы со стороны, удобнее подчинять события своему влиянию.

Что я могу сделать, полковник? – спросил Рой Монтгомери. – Отменить приказ министра обороны…

Вы не в состоянии, – подтвердил Ричард Тейлор. – Это было бы нарушением воинского долга. Формального, но… Ладно, не будем терять времени. С кем вы можете связать меня? С такими людьми, которые найдут доказательства провокации…

А вы подали мне мысль! – оживился дежурный генерал. – Я объявлю атомную тревогу в Вашингтоне. Обязан объявить по долгу службы. Правда, специального приказа от министра я не получал, да он и не собирался его отдавать, ведь узнают русские…

Понял вас, генерал. Узнают русские дипломаты и потребуют у Оскара Перри объяснений. Что с Президентом?

Подтверждений о его гибели не поступало. А труп генерала Уорднера обнаружен рядом со сбитым вертолетом. Тела Президента там нет.

Может быть, он сумеет спастись, – пробормотал Тейлор. – Храни его бог! – Он схватил вдруг Монтгомери за плечо. – Послушайте, Рой, а не подтолкнет ли русских ваша атомная тревога, суматоха, которая начнется в Вашингтоне, паника, связанная с эвакуацией, к тому, что они сами нанесут удар?

Русские не начнут первыми, – сказал Монтгомери. – Пока не убедятся, что наши парни повернули ключи… Или на самом деле готовятся сделать это.

Хорошо. Тогда другое… С кем мне сейчас же связаться?

Генерал-майор Сэм Питкин. Это мой давнишний приятель.

Знаю Сэма.

И я уже рассказал ему обо всем.

Где он может быть сейчас?

Поскольку по собственным каналам Сэма никакой русской опасности не зафиксировано, а Питкин обещал мне немедленно во всем разобраться, он мог обратиться только в Управление национальной безопасности.

Кого вы там знаете? – нетерпеливо спросил Тейлор, взглянув на часы. – Быстрее, быстрее, генерал!

Если речь идет о русских ракетах, идущих с Лунной орбиты… Наверно, Сэма надо искать в службе космического наблюдения.

Я двинусь туда! – энергично произнес Тейлор. – А вы объявляйте тревогу. Только не раньше чем доберусь до приемной министра. Иначе в связи с тревогой тут все перекроют… Дам вам знать!

Заместитель начальника разведывательного управления вошел в кабинет Уитни Кинга как раз в тот момент, когда на пульте телевидеосвязи загорелся сигнальный индикатор: бригадного генерала вызывал министр обороны. Начальник службы космического наблюдения в присутствии кого бы то ни было не имел права пользоваться этой системой связи, но Питкин был его другом, да и сам Кинг довольно широко смотрел на сочиненные не в меру ретивыми сотрудниками безопасности установления. Поэтому он просто кивнул Питкину, чтобы тот зашел за экран, на котором сейчас возникнет Пенсионер, а сам с готовностью уселся так, чтобы лицо его получилось на экране министра обороны крупным планом.

– Мне нужны срочные сведения о русских лунниках, Кинг, – быстро проговорил Оскар Перри, он пренебрег даже коротким приветствием. – У нас есть данные, что эти ракеты угрожают национальной безопасности страны… Все, что сумеете узнать, немедленно сообщите мне. Лично и строго конфиденциально.

И тут же Оскар Перри отключился.

Чего это он? – недоуменно спросил Кинг у Питкина, выходящего из-за экрана.

Побыстрее поворачивайся, Уитни, -сказал генерал майор. – Я пришел к тебе за тем же. Дело принимает дурной оборот. ЦРУ утверждает, что в нас летят ракеты русских, а Пенсионер отдал приказ «Идет град» с часовым сроком.

Кинг побледнел. Не произнеся ни слова, он подошел к блоку логического вывода, к которому было подведено множество интеллектуальных разведывательных сенсоров, собирающих необходимую космическую информацию. Блок вывода работал на основе обрабатывающей экспертно-диалоговой системы. Она и занималась основной процедурой преобразования информации, широко используя высокообъемную базу знаний в набор общих правил. Последние и позволяли системе управлять собственными действиями по поиску и выводу конечной информации.

Словом, это был супермозг, который, получив задание на языке программирования, мгновенно анализировал миллионы единичных фактов и выдавал ответ на сформулированный для него вопрос.

– Представляют ли угрозу для национальной безопасности США русские ракеты, которые движутся к планете с Луны? – спросил Уитни Кинг у электронного оракула, к которому стекались сведения со всего мира, и в первую очередь от космических наблюдателей.