Пожнешь бурю

Джордж Тейлор любил вареную кукурузу и сейчас с аппетитом ел горячие, слегка присоленные початки – на близлежащих фермах зрелость кукурузы уже достигла молочно-восковой стадии, такую только и подавать в сваренном виде.

– На ваш вопрос, дорогой капитан, я отвечу односложно: да, – проговорил майор, откладывая пустую кукурузную кочерыжку в сторону. – Мне, как и вам, осталось пять лет до окончания контракта с ВВС. Продлевать его не буду, хотя стану к этому времени, по всем прогнозам, командиром крыла в звании полковника или бригадного генерала. Если, конечно, не ликвидируют ракеты. Впрочем, это маловероятно.

На твой век хватит, племянник, – сказал отец Филип.

Хватит, – согласился командир эскадрильи, – только остальные пусть уничтожают без меня. Предпочитаю выращивать с нашим кэпом цветы на ферме. И первый новый сорт чайных роз назовем «Трезвый Филип».

Капитан Хансен расхохотался, а капеллан морской пехоты погрозил племяннику пальцем.

А второй мой вопрос? – сказал Виктор Хансен. – Точнее, первый. Я задал его еще вчера. Про русский «ход конем».

Мы знали о нем как о возможном варианте еще до того, как русские поставили вопрос ребром. Да это только опоссуму было бы невдомек…

Спасибо, Джордж, – усмехнулся преподобный Филип. – А то я гляжу на моего старого друга Вика и никак не пойму: кого же мне напоминает этот морской волк?

Дядя Фил, – укоризненно сказал Джордж, – Виктор Хансен чемпион морского колледжа по боксу.

А я – морской пехотинец, – отпарировал капеллан. – И – у-у-а-вэй!

Он издал такой воинствующий клич, что Лу и Пегги испуганно выглянули из кухни, а наверху в спальнях восторженно затопали возбужденные ребятишки.

Я спешу на службу, – сказал майор. – И если вы не перестанете дурачиться, дядя Вик останется без ответов на свои вопросы.

Извини, Джордж, – сказал дядя Филип. – Я посерьезнел вчера в Вашингтоне, в Большом Вигваме бледнолицых воинов. Больше не буду. Вик, прими от меня трубку мира.

Он шутливо протянул капитану Хансену гаванскую сигару.

– А с идеей русских очень просто, – доедая оладьи с вареньем из ежевики, сказал командир эскадрильи. – Чтобы космическая ПРО действовала, надо повесить над территорией России дополнительно военные спутники-наблюдатели. На геостационарные орбиты, на высоту тридцать шесть тысяч километров. Тогда они будут вращаться за тот же период, что и планета, н ос таваться практически висящими над одной и той же точкой территории потенциального противника. Ведь ему надо засечь газовую струю русской ракеты, едва вырвавшейся из шахты. Только русские заявили, что не дадут вешать эти спутники. Мирные спутники – да, военные – к Берри-Мэри… [«К Ягодке-Мэри». Непереводимая игра слов, вроде русского выражения «к едрене фене»]

С этими словами майор Тейлор поблагодарил жену и Пегги, поднялся из-за стола.

– Сейчас я отправлюсь на остров Джекилл, чтобы готовиться к возможному приезду русских на базу Мэсситер, – сказал командир эскадрильи. – Может быть, на этот раз мы сумеем дойти с ними до безъядерного порога. Иного выхода у нас нет. – Он взглянул на часы. – Вертолет будет через тридцать минут. Я пройду к посадочной площадке пешком.

– Провожу вас, Джордж, – сказал капитан Хансен.

Он был человеком загорающимся, импульсивным, и капитану так не хотелось сейчас расставаться с Джорджем. Поговорить бы с ним еще о планах, которые осуществятся только через долгие педели и месяцы, из которых сложатся эти пять лет.

Но майор Тейлор, пока они шли от дома по улицам ракетной базы, заговорил вовсе о другом, и капитан Хансен не осмелился его перебить.

И вчера, и сегодня, дорогой капитан, я думал о месте человека в этом мире, о системе координат, в которой он существует. Ибо вне пространства и времени само понятие «хомо сапиенс» становится фикцией.

Хорошая мысль, – одобрительно отозвался Виктор Хансен.

Общая особенность людей в том, что они существуют в основном в плоскостном измерении, – продолжал Джордж Тейлор, когда они проходили мимо синтетического храма четырех религий, напоминавшего первую баллистическую ракету ФАУ-2 с непомерно развитой хвостовой частью и укороченным туловищем. – Кстати, здесь командует Стэн Гриффин, главный капеллан базы, закадычный друг нашего Фила. Как они теперь будут общаться на трезвой основе? Бедный отец Стэн! Потерял заправского собутыльника. Да, о чем мы?

– О плоскостном измерении, – напомнил капитан.

– Да-да… Вот и вы, моряки, знаете только две системы координат: широту и долготу. Перемещаетесь и о плоскости океана. У пас, ракетчиков, уже три измерения, мы определяем положение ракеты в пространстве тремя линейными координатами – икс, игрек, зет – и тремя угловыми. У нас есть угол тангажа, который определяет, как наклонена ось ракеты к горизонту. Есть и угол рыскания – он показывает, как отклонилась ось ракеты от той вертикальной плоскости, что проходит через точку старта и цель.

Отклонение от проложенного курса, – уточнил по-своему капитан Хансен.