Пожнешь бурю

Ее горячность удивила Уильяма Роулингса, но он сделал вид, что не обратил на это внимания.

– Как вам будет угодно, моя дорогая. Вы знаете этого, джентльмена?

Элизабет глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки.

– Немного.

Прозвучало неубедительно, но ответа Уильяму и не требовалось, он уже догадался об истинных чувствах Элизабет к высокому джентльмену.

– Вам известно его имя?

– Иен Вильерс, – неохотно ответила. Элизабет.

Густые брови Уильяма изумленно взметнулись.

– Неужели маркиз Монтегю?

Светло-зеленые глаза так и впились в него.

– А вы, случайно, с ним не знакомы? Не так давно он носил титул графа Равенслея.

– Я его знаю лишь как маркиза Монтегю, хотя никогда раньше не видел. В наших краях его вступление в права наследства произвело своего рода сенсацию.

– Мне следовало догадаться, Уильям, ведь, вы приехали из Глазго. Почему же, – добавила она, надеясь увести разговор от Иена Вильерса, – вы не разговариваете на каком-нибудь шотландском диалекте?

Уильям неестественно рассмеялся и резко оборвал смех, поджал губы, но Элизабет была чересчур поглощёна своими мыслями, чтобы это заметить. Лучше не говорить о своем шотландском происхождении в городе, где шотландцев презирают. Всю жизнь на него глядят сверху вниз, потому что он низкородный, простой человек, и Уильям пришел к горькому заключению, что уважения за деньги не купишь, особенно в Лондоне, где титул часто гораздо важнее карманов, набитых деньгами.

– Почему же лорд Монтегю так скоро вернулся в Англию? – поинтересовался он, пропуская мимо ушей вопрос Элизабет.

– Жениться собрался.

– Жениться? Как интересно! И кто же счастливая невеста?

Открытая ненависть горела в светло-зеленых глазах.

– Мне бы не хотелось говорить о ней.

– Как пожелаете, дорогая.

Они повернули к дому, он угрюмо молчал, Элизабет тоже не вымолвила ни слова. Раздражение ее росло по мере того, как она опять и опять возвращалась мыслями к увиденной ею возмутительной сцене: Иен Вильерс на лошади, Мереуин Макэйлис в его объятиях, растрепанная, прижавшаяся к нему, отворачивающая лицо, несомненно, чтобы скрыть от Элизабет горящие от поцелуев щеки.

Они расстались, сухо попрощавшись. Элизабет вернулась в скромный городской особняк, оставленный ей год назад покойным мужем, а Уильям Роулингс отправился в снятый им дом и обнаружил в гостиной поджидающего его гостя.

– Чертовски рад видеть тебя, Уилл, – прогрохотал Освальд Трэнтам, приветствуя вошедшего хозяина. – С девяти часов дожидаюсь. – Он подмигнул и понимающе улыбнулся, подрагивая двойным подбородком, – Домохозяйка уведомила меня, что ты еще утром отправился на верховую прогулку с дамой.

– У моей домохозяйки чересчур острое зрение, – заметил Уильям, не делая ни малейшей попытки скрыть тот факт, что не питает особой симпатии к развалившемуся на диване толстому джентльмену в напудренном парике, блекло-синем камзоле и атласных панталонах, слишком пышных на провинциальный вкус Уильяма.

– Что привело тебя в Лондон? – светским тоном поинтересовался Освальд Трэнтам, игнорируя хмурую мину приятеля. – Давай садись, чего ты? Терпеть не могу задирать голову, когда разговариваю.

– Надоел Глазго, – небрежно ответил Уильям, садясь в кресло и вытягивая перед собой длинные ноги.

Освальд радостно расхохотался, отчего его круглые щеки побагровели, свидетельствуя о неважном здоровье – результате всевозможных злоупотреблений.

– Ну конечно, выбор девчонок там наверняка невелик. Для этого дела Лондон, клянусь Богом, самое подходящее место. У нас тут полным-полно обойденных вниманием леди, которые сразу готовы броситься тебе на шею.

– Я больше подумываю о том, как бы подыскать себе жену, – холодно сообщил Уильям, потянувшись к шкафчику с бренди.

Освальд захохотал еще громче и шлепнул себя по жирной ляжке.

– Что я слышу? Невероятно! Ты хочешь жениться?

– Мне двадцать семь, – сухо напомнил Уильям. – Самое время подумать о семье.

– А твой отец? Разве одобрит сквайр Роулингс невесту из… как вы там нас называете, из сассенахов?

Уильям сделал большой глоток золотистого напитка и только потом наполнил протянутый бокал Освальда.

– Я не горец и не употребляю этого прозвища. Отец вполне одобрил мое намерение ехать сюда и подыскать невесту. Ему в его возрасте очень хочется иметь внуков.

– Скажи лучше, ему очень хочется, чтобы ты получил титул, – проницательно уточнил. Освальд и рассмеялся при виде вспыхнувшего на худом лице приятеля румянца. – Признайся, Уилл, ты ведь всю жизнь переживаешь, что с такими деньгами никак не добьешься приличного места в обществе?

– Я способен купить любое место, какое захочу.

Уильям всеми силами старался не выдать закипавшую в нем ярость. Он всегда ненавидел Освальда Трэнтама, брата своей матери, отвратительного жирного борова, к счастью, редко приезжавшего в Глазго. Разумеется, следовало ожидать, что Освальд почтит его визитом в Лондоне, но Уильям, честно сказать, надеялся на несколько дней отсрочки.