Позитивные изменения. Том 2, № 3 (2022). Positive changes. Volume 2, Issue 3 (2022)

8. Kim, A., Kopytok, V., Filippova, Yu., Tsygankov, M. (2020) Application of Theory of Change to Strategic Audit and Strategic Planning in Russia. Moscow: Accounts Chamber of the Russian Federation, Center for Advanced Management Solutions. Retrieved from: https://ach.gov.ru/news/kak-ispolzovat-teoriyu-izmeneniy-dlya-strategicheskogo-audita (accessed: 21.09.2022) (In Russian).

9. Kuzmin, A., Kosheleva, N. (2014). Theory of Change: General Recommendations for Application (from the experience of the Victoria Children Foundation). Prospekt. Retrieved from: https://victoriacf.ru/wp-content/uploads/2012/12/909.pdf (accessed: 21.09.2022).

Исследования / Research Studies

«Одинокий волк» или эффективный бизнесмен? Сравнительный анализ образов социального предпринимателя в России, Казахстане и Беларуси

Наталья Гладких, Ольга Митина

DOI 10.55140/2782–5817–2022–2–3–56–69

Любое новое явление, приходя в нашу жизнь, проходит несколько стадий его принятия, понимания и интерпретации, постепенно обрастая операциональными смыслами — такими, которые отражают их применение в реальной жизни, в отличие от тех, которые указаны в словаре. Тем более сложно, когда эти явления относятся сразу к нескольким областям жизни и их множественным аудиториям — например, продавцы и покупатели, учителя и ученики, государство и бизнес, бизнес и НКО. Такая сложная судьба досталась и термину «социальное предпринимательство», в связи с чем поиск его операционального значения кажется важной и интересной задачей.

Наталья Гладких

Кандидат психологических наук, ведущий эксперт Центра технологических инноваций Института социально-экономического проектирования НИУ ВШЭ

Ольга Митина

Кандидат психологических наук, ведущий научный сотрудник Лаборатории «Психология общения» факультета психологии МГУ им. Ломоносова

В данной статье мы приводим результаты и методику исследования, которое было проведено еще в 2017 году. Оно было опубликовано в сокращенном виде на английском языке в сборнике, посвященном социальному предпринимательству в ряде регионов мира[35], но не публиковалось ранее в полном виде, с описанием всей методологии. Пойти на этот шаг мы решили после того, как обнаружили, что предыдущее наше исследование восприятия социальных предпринимателей, гораздо менее масштабное и выполненное по упрощенной методологии, включавшее только два региона (Россию и Казахстан), послужило началом плеяды других исследований, сделанных по данной методологии, с возможностью сравнения регионов между собой, образов в динамике и т. п.[36]

Таким образом, мы, во-первых, хотели бы показать возможности применения расширенной методологии в исследованиях образа социального предпринимательства, основанной на психосемантике. Во-вторых, нам кажется важным дать современным исследователям возможность проведения ретроспективных сравнений, опираясь на эти данные из прошлого, изменений в текущем и будущих образах социальных предпринимателей в указанных регионах. И последнее, кажется, что пытливый исследователь может увидеть в полученных результатах и предикторы текущей ситуации, связанной с развитием социального предпринимательства в странах СНГ, что дает возможность и некоторого прогнозирования.

Актуальность дискуссии, связанной с образом социального предпринимателя, стала особенно высока в России в связи с недавним законодательным закреплением термина социального предпринимательства. Теперь к социальным предприятиям по закону нельзя отнести, например, некоммерческие организации, которым, при этом, другим законом не запрещена продажа товаров или услуг (например, в случае АНО).

Все эти изменения, безусловно, оказывают влияние и на то, что остается в итоге в сознании разных аудиторий, представителей разных стран, когда они слышат это загадочное (и для некоторых противоречивое по своей сути) словосочетание «социальное предпринимательство».