Позиционные игры

– Ушел от нас Мирон… – с хорошо заметным сожалением ответили со стены. – Легко помер… Погоди, послали уже к Даниле. Он вас ждёт.

Когда ворота наконец распахнулись, а в них показались два всадника, то Мишка почувствовал, как от него прямо-таки ощутимыми волнами откатывает напряжение: в одном из встречающих он опознал Тимку, а во втором «медвежонка» Славко. Медведь при виде сына едва слышно выдохнул, словно так и держался всю дорогу на одном вздохе, но больше ничем своей радости не выдал, даже бровью не повел.

Мишка вгляделся в непривычно серьезного, прямо державшегося в седле Тимку и вдруг почувствовал, как знакомый холодок нехорошего предчувствия ползет по спине: уж больно разительно изменился пацан за прошедшие сутки. Того мальца, что без шапки бежал через двор крепости выручать своего Феофана-грека при их первом знакомстве, сейчас и следа не осталось – в седле сидел боярич. Совсем ещё сопливый, но боярич. И ехал он на встречу к нему, Михайле Лисовину, и никому более.

Понимая, что сейчас произойдет, Мишка приосанился и выдвинулся чуть вперед, ожидая, пока всадники переедут мост и спешатся. Егор переглянулся с Медведем, и они, как по команде, встали с двух сторон и на полшага сзади от молодого сотника, удачно изобразив почетный караул. Тимка и впрямь остановил коня напротив Мишки, не глядя по сторонам, с достоинством подождал, пока Славко, спрыгнувший первым с седла, подержал ему стремя, неспешно спустился на землю и, сделав шаг к Мишке, вскинул руку в принятом в крепости приветствии, звонко отрапортовав во внезапно наступившей тишине:

– Господин сотник! Твое приказание выполнено! До отца… боярина Данилы группа дошла! – отчеканил Кузнечик. – Но в Слободе на нас напали люди Мирона и охранной сотни. Часть мастеров мы успели спасти…. не всех… – тут голос Кузнечика дрогнул, мальчишка немного замялся, но все-таки продолжил: – Самых главных спасти не получилось. У нас потерь нет. Наставника Макара мечом задело, не сильно… Ходить может. Еще двое отроков ранены – легко, при взрыве школы щепками задело. Нас нурманы выручили…Только отец плох совсем, ему даже ходить трудно, – в конце концов Тимка совершенно потерял темп и сбился на рассказ.

Славко, словно случайно качнувшись, слегка задел Тимку плечом, видимо, рассудив, что доклад боярича грозит плавно перетечь в какое-нибудь литературное безобразие. Тимка кашлянул и, оборвав себя на полуслове, перешел к тому, ради чего, собственно, и прибыл к воротам:

– Мой отец, боярин Данила, просит его извинить, что не мог сам тебя и боярина Журавля встретить, как положено родичу, ибо недужен. Ждет он вас для разговора в нашем доме… – и вдруг спохватился, окончательно вываливаясь из образа. – А дядька Журавль где?..

– Ранен боярин, – хмуро сообщил Валуй, наблюдавший все действо в легком обалдении и, кажется, только от этого вопроса приходя в себя. – Тяжко ранен… Мирон, сука…

Он смерил Мишку взглядом, покосился на Медведя и махнул рукой:

– Ладно, пошли к боярину… Там и поговорим.

«Классика жанра – разговор Штирлица с радисткой Кэт в гестапо… Он знает, кто я, я знаю, кто он, и оба мы знаем, что знаем, и не дай бог остальные это поймут. Хотя ещё вопрос, кто тут Штирлиц, а кто гестапо, так что не расслабляемся. Для начала надо отыграть свою партию без единой ошибки: от нее теперь многое зависит, включая судьбу Данилы Мастера, его сына, сына Журавля, которого ещё предстоит увидеть и… здешнего мира на столетия вперед.

Хм, не много ли на себя берете, сэр Майкл? Пожалуй, нет – в самый раз, чтобы не надорваться, а то вон пацан напротив вас, похоже, сил не рассчитал. Неважно, что здесь он вдвое старше – все равно пацан, по глазам видно. Прав был Сан Саныч, прав… Так мальчишкой и остался, но когда припекло, сумел все-таки собраться и начать действовать. Да и наивностью, надеюсь, давно не страдает, не говоря о том, что далеко не дурак и не бездельник – если все эти златоусты и прочее его рук дело…»