Позиционные игры

– Я думаю, отче, для того, чтобы ты своим присутствием освятил наш договор с тем, кто на самом деле будет говорить от имени Ратного. Я не знаю, кто это – может, десятник Егор, может, церковный староста и обозный старшина Бурей. А может, и оба. Но если договор состоится, то именно твоё присутствие придаст ему силу и сделает его нерушимым. Главное – договориться.

Отец Меркурий задумчиво смотрел на Мишку и, кажется, собирался ещё что-то сказать, но в этот момент в часовню буквально ввалился поручик Василий. Чтобы Роська пренебрег приличиями и благочестием, с коим он всегда входил в храм?! Мишка встревожился, не напал ли кто на крепость, благо, желающих хоть отбавляй. К счастью, катастрофа носила несколько меньшие масштабы, хотя тоже требовала немедленного внимания сотника:

– Минь, скорее! Бурей на грека налетел – сейчас убьет! – поспешно сдергивая шапку и крестясь, выпалил с порога запыхавшийся поручик.

– Ах ты, чер… Через поле лесом в рощу! – выскакивая из часовни, Мишка чуть было не чертыхнулся, но вовремя вспомнил про священника и на ходу изобрел более «благочестивое» ругательство.

– Этого медведя без самострела не остановишь! Где они?

– В каморке, где плотники ночевали… – поспешно пояснил Роська, чуть не вприпрыжку поспевая за широко шагающим сотником.

– Не надо самострела… Словом Божьим иной раз способней, – сзади неожиданно раздался спокойный голос отца Меркурия. – А откуда тут грек взялся?

Мишка обернулся и с удивлением увидел, что монах хоть и прихрамывает, но от них не отстает. И ведь даже не запыхался!

– Да на днях приблудился, – с готовностью отрапортовал Роська. – Убежища у нас попросил. Христианин. И ученый шибко. А в самом деле он грек или нет, это ты, отче, лучше нас разберешься. Коли он ещё жив останется…

«Ишь ты! Докладывает как вышестоящему начальству. Непорядок, однако».

Дежурный урядник, выполняя поручение Мишки пристроить грека куда-нибудь с глаз подальше, пока не разберутся с гостями, ещё вчера отвел его в каморку плотников и, велев сидеть и не высовываться, приставил караульного. А чтобы Феофан не сильно скучал, выдал ему бутыль кальвадоса, переданную Медведем. Грек обрадовался бутыли, как родной, и затих. Караульный откровенно скучал, и все бы хорошо, но тут их идиллию нарушил Серафим Ипатьевич.

Сучок, все ещё находившийся на излечении под строгим присмотром Алены, попросил своего «друга сердешного» захватить что-то из его вещей и привезти в Ратное. Бурей не пожелал присоединиться к «экскурсии», устроенной Мишкой отцу Меркурию по крепости, и, предоставленный самому себе, вначале поговорил о чем-то с Юлькой, а потом вспомнил про поручение и поперся в эту самую каморку плотников. Караульного Бурей смел, не заметив, ввалился в помещение и…

А вот что «и», предстояло выяснить, так как из-за двери доносился только звериный рык Бурея, невнятные вскрики грека, предположительно на греческом, и шум падающих предметов обстановки. Оказавшийся поблизости от этого безобразия Роська сообразил, что до крайности натянутые отношения между Ратным и крепостью могут не выдержать дополнительной нагрузки, поэтому отдал дежурному уряднику приказ: оружие применять только в случае крайней необходимости – если жизни грека или кого-то из отроков будет угрожать непосредственная опасность, а сам рванул за Мишкой.

После такого вступления Мишка ожидал чего угодно, но не того, что увидел: отрок с самострелом корчился у стены, согнувшись в беззвучном смехе, а к приоткрытой в плотницкую «каптерку» двери приник дежурный урядник, в полной мере наслаждаясь открывшимся его взору зрелищем. Изнутри рвался бас Бурея, время от времени сопровождаемый неуверенным тенорком Феофана:

– Черный ворон! Что ж ты вьешься-а-а!

«Не знаю, как этот Феофан Грек рисует, но поет фальшиво… Интересно, слова ему кто списал? Журавль, что ли?.. А церковный староста наш ничего так выводит – в ноты попадает».

– Это что тут за циркус?! Как перед сотником стоите, ослы иерихонские! – возмутился между тем Роська, узрев такое небрежение к службе, да ещё от отроков вверенного ему взвода. – Смирна! Урядник Максим, что тут у вас происходит?!

Отроки и сами заметили прибывшее начальство и вытянулись по всей форме, одновременно безуспешно сгоняя с лиц остатки радости.

– Пьют, господин сотник! – коротко отрапортовал урядник, преданно поедая глазами Мишку. Замялся на минуту и, все-таки не сдержавшись, гыгыкнул. – И поют… А так все в порядке!

– А вы что, слова заучиваете, ослы иерихонские? – начал распаляться Роська. – Чего празднуем? Ну так я сейчас всему десятку и праздник, и песни, и плясовую устрою…

– Цыть! Пасть заткни, лягух плющеный!