Позиционные игры

Все холопки, которых можно было оторвать от их обычных обязанностей и бросить на помощь Плаве, метались, как ошпаренные кошки, от кухни на посад и обратно, волоча ведра с квашеной капустой, солеными грибами, огурцами и ещё чем-то, не поддающимся опознанию. Отроки тащили копчёных осетров и мороженую рыбу, холопы долбали лед невдалеке от переправы, чтобы поймать свежей рыбки на уху.

Плава руководила всем этим действом с интонациями и величием адмирала, ведущего свою эскадру в бой против превосходящих сил противника и готового умереть, но не сдаться. При этом и лексикон у нее обнаружился вполне военно-морской, хоть и с заметным строительно-плотницким акцентом.

Нет, конечно, молодой сотник и сам был виноват: поминать в разговоре с Плавой стерлядей в малине, карасей на меду и раков, начинённых репой, явно не стоило. Забывать о политесе тоже. Повариха благожелательно покивала головой на несколько эмоциональную речь боярича и после его финального аккорда «После хоть уд серебряный с золотой насечкой для своего Нила проси, но сейчас обеспечь богато и постно!» ответствовала:

– Уд серебряный себе пристрой, боярич, покуда свой не отрастил! Где вы, витязи хреновы, шкряби вас скобелем, раньше были? Из говна, что ли, пироги рожать? Мороженое же всё! Я тебе что, рыбка золотая, про которую ты сказывал, чтоб за один пук пир собрать? И без мяса все можно – рыбы достанет, но время ж надо! От девяти непраздных девок за месяц дитя не получить! Ладно, что смогу сделаю, голодным никто не уйдет! Но я повариха, а не колдунья – коли чего на зубах завязнет, не обессудь!

В кухне девки вместе с холопками и куньевскими бабами, присланными в крепость ещё перед отбытием сотни в поход, трудились над постным тестом. Роська, сунувшийся было проследить за должным соблюдением поста, с видом невинно пострадавшего за святое дело еле спасся бегством от разъярённых женщин, заработав-таки синяки от нескольких скалок сразу.

– Не лезь! Поставили меня старшей поварихой, вот и не суйтесь теперь! – летело из кухни ему вслед.

* * *

– Ты чего натворил, сученыш?! – дед втолкнул Мишку в кабинет и еле удержался, чтобы не отвесить ещё и затрещину.

– Я?! – Мишка хоть и пролетел пару шагов от двери до стола, но на ногах устоял и с невозмутимой физиономией обернулся к Корнею.

– Нет, я! – рявкнул воевода. – Тебе кто приказывал на князей облавную охоту устраивать?! – и попер на Мишку тараном, грозя припечатать внука всем своим весом к краю стола.

«Вот разобрало его! Этак он сейчас меня тут пришибет».

– И не думал! – Мишка прыжком обогнул стол, так что между ним и напирающим воеводой оказалась тяжелая столешница, на совесть сработанная Сучком. – Он сам на дороге…

– Сам?! – возмутился Корней. – Князья на дорогах не валяются!

– Вот и я так подумал – чего ему там валяться? Помер бы ещё…

– Да и хрен бы с ним! Зачем княгиню полез отбивать? А если бы кого из княжичей или ее саму задело?

– Тогда бы валить пришлось, – Мишка оперся руками о стол и встретил яростный взгляд деда, навалившегося с другой стороны своим, холодным и подчеркнуто спокойным. – Всех.

– Что-о?! – дед аж задохнулся. – Соображаешь, ЧТО говоришь?

– Соображаю. Только я знал, что не промахнемся. Да и выбора не было после того, как князя пленил…

– Дурак! – усмехнулся дед, и Мишка понял, что не так уж Корней и пьян, как хочет казаться. – Не пленили – выручили… Тебя ж за это князь и наградил… Соотник… Гривна шею не давит?

– Давит, деда… – Ратников устало опустился на стул и оперся подбородком на руки. – Но снять ее теперь только с головой можно. Когда тебе в Туров ехать велено?

– Уже там быть надо, ядрена Матрена! Если б ты не выдрючивался… Стой! А откуда знаешь, что ВЕЛЕНО?!

– А чего тут знать-то? И так понятно. Чего ещё князь решить мог? Федор, небось, приказ привез? – Мишка кивнул сам себе. – Ну да, Федор, не дядюшка же… А ты говоришь – выдрючиваюсь. Вот если б я не выдрючивался, как бы ты князю объяснил, что нет у тебя больше Младшей стражи? – Мишка откинулся на спинку стула и смерил деда взглядом.

– Да на хрена князю твоя Младшая стража сдалась? Ему сотня нужна! – припечатал Корней кулаком по столу.

– Так она не князю, она тебе нужна, – усмехнулся Мишка. – Торговаться с князем за сотню ты нами станешь. Или сразу всю сотню на кон выложишь?

– Чего? – дед оскалился. – Торговаться? Ты хоть представляешь, что такое за сотню с князьями торговаться?! Ты с Никешей устроил торг, дурак жопоголовый! Думал купца обжулить? Вот он тебя за триста гривен и развел!

– Развел, говоришь? – прищурился Мишка. – Не, деда, это он сам так думает. Пока. А на самом деле я ему за эти триста гривен золотое ярмо продал. Оно, конечно, золотое, но ярмо. Если ты ему это до сих пор не объяснил, то пора дать понять дядюшке, что Нинея с ее волхвованием ещё не самое страшное, что в погорынских лесах водится, и на этот раз одними обмоченными портами он не отделается. Да и не в нем дело – ты мне сам выбора не оставил.

– Что?! Это когда же я?.. – вот сейчас Корней удивился всерьез.