Познай, где свет – поймешь, где тьма

Так разве не об этом главном знамении Антихриста говорит Блок в следующих строчках?

«Гуляет ветер, Порхает снег, (воздух

)Идут двенадцать человек,

Винтовок чёрные ремни,

Кругом огни, огни, огни. –
(нисходящий с небес огонь)

Кругом – огни, огни, огни…

Оплечь – ружейные ремни…»

Блок не случайно повторяет слово «огни» шесть раз – это крик поэта, который таким образом хочет привлечь внимание читателя к ключевому слову в знамении Антихриста – «огонь»

Исследователь творчества Александра Блока М.С. Петровский в своей статье «Двенадцать» Блока и Леонид Андреев» обратил внимание на один замечательный факт из истории создания поэмы «Двенадцать», почему-то выпавший из поля зрения литературоведов. Вот что он пишет:

«Как-то осталось незамеченным, что в самый канун написания поэмы – 5 января 1918 года – Блок вспомнил пушкинских «Бесов».

Напомнив этот факт, который остался невостребованным литературной критикой, Петровский тоже не придаёт ему значения, или не хочет замечать, как и другие.

А ведь чего проще – взять и сопоставить пушкинские строчки стихов из «Бесов» и строчки поэмы Блока.

А. Пушкин
«Мчатся тучи,
Вьются тучи
Невидимкою луна
Освещает снег летучий.
Мутно небо, ночь мутна».

«Хоть убей – следа не видно,

Сбились мы,
Что делать нам?
В поле бес нас водит. видно,
Да кружит по сторонам».

А. Блок
«Чёрный вечер,
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер –
На всём Божьем свете!»

«Разыгралась чтой-то вьюга,

Ой, вьюга, ой, вьюга,
Не видать совсем друг друга
За четыре за шага».

Мы видим, что и Пушкин, и Блок одинаково описывают «бесовскую стихию» – зима, снег, вьюга, тёмная ночь.

А. Пушкин
«Там верстою небывалой
Он торчал передо мной.
Там сверкнул он искрой малой
И пропал во тьме пустой».

А. Блок
«Снег вронкой завился,
Снег столбушкой поднялся.
Трах-тарарах-тах-тах-тах-тах!
Вскрутился к небу снежный прах»

И сами бесы у Пушкина и Блока одинаково проявляются в образах поднимаемых вихрем столбов метели и сверкающих огней.

Но, если у Пушкина разыгравшаяся «бесовская стихия» имеет локальный характер (где-то в степи), то в поэме Блока она представлена гораздо масштабнее – «на всём Божь ем свете».

Да и в главном знамении пушкинские бесы уступают по мощности блоковским: так, у Пушкина – «искра малая», а у Блока – «огнь», усиленный шестикратным повторением этого слова, а в планах – «мировой пожар».

И тут непроизвольно приходит на память девиз некогда самой могущественной большевистской газеты «Правда» – «Из искры возгорится пламя». А девиз-то, прямо скажем, сатанинский. Выходит, с таким атрибутом газета была такой же «Правдой», как «Иисус Христос в белом венчике».

Из дневника Блока:

«Марксисты – самые умные критики, и большевики правы, опасаясь «Двенадцати».

Оказывается, понимали «умные большевики», что А. Блок осуществляемую ими революцию отождествлял с «бесовщиной», потому и факт обращения к пушкинским «Бесам» был просто проигнорирован. Скорее всего, и рекомендации были по этому поводу – уж очень дружно литературные критики обошли стороной столь важный факт.