Познай Себя … В прошлом

И вашему Менделееву НЕ приснилась его химическая таблица, а он её просто ВСПОМНИЛ ! Потому что был в прошлой жизни химиком с БОЛЕЕ цивилизованного Мира. Именно поэтому люди с Земли до сих пор не могут заполнить до конца таблицу Менделеева. Мозгов не хватает! Понятно, Сёма?

– Да что здесь непонятного? – усмехнулся Семён.

– Только мы сейчас не на Земле…

Чудак разочарованно протянул:

– Но мозги – то те же, Сёма ! Те же самые, что и на Земле. Но я пришёл к тебе, не как к Семёну с планеты Земля, а как к командиру ВСЕЙ имперской разведки с галактики Люидзи. Я знаю, что ты помнишь свою ПРОШЛУЮ Смерть!

И Чудак вопросительно посмотрел на Семёна.

Тот угрюмо молчал, опустив голову.

Повисла тишина. Потом после некоторого молчания Семён сказал:

– Помню. Яркий сон с детства.

Чудак улыбнулся:

– Прошла прорва времени, но тебя там помнят до сих пор. Ты оказался ключевой фигурой и вошёл в историю целой галактики.

Семён ухмыльнулся:

– Но я сейчас не «ОН», который когда-то и где-то жил в далёком космосе. Я другой. У меня другая жизнь сейчас, и я не собираюсь умирать ради блага цивилизации. Или ты хочешь мне предложить «кинуться на амбразуры»?

Чудак захохотал. Отсмеявшись, сказал:

– Нет, Сёма. На «амбразуры кидаться» не надо. Мне нужна твоя ПАМЯТЬ той, – ПРОШЛОЙ твоей жизни.

У Семёна закрылись глаза, и вихрь событий закружился в сознании… Костёр потрескивал, кидал в небо причудливые искры, а Чудак, внимательно наблюдавший за лицом сидящего напротив него человека, иногда удивлённо поднимал брови, а иногда хмурился, потом кивал головой, или наоборот, скептически поджимал губы.

Было видно, что и Бога можно удивить тоже …

Глава 2 Аду

… Звёзды, бесконечное количество звёзд. И скоро он улетит туда: к какой-то звезде в их галактике Люидзи, а может, успеет побывать на многих? Кто знает, как сложится судьба солдата? Наверное, никто кроме Богов.

Аду, усмехнувшись, своим мыслям, вздохнул. Скоро их дом опустеет. Вот так же из него уходил отец и не вернулся. Он не был убит, просто пропал без вести, но мама говорила, что чувствует, что он жив и просто застрял где-то в Диких Мирах, на какой – нибудь нецивилизованной планете без средств связи и возможности улететь.

Потом ушла мама и не вернулась. Её космолёт напоролся на мину-ловушку, и с экипажа никто не выжил, а подоспевшие на помощь штурмовики только лишь сняли голограмму останков космолёта и тел плавающих в космосе. На войне убитых космолётчиков хоронят в космосе, этому обычаю было не одна тысяча лет.

И вот скоро он уйдёт из их дома. Дом опустеет. А может, найдётся отец и вернётся? Хотя, навряд ли. Таких пропавших тысячи. Особенно их много после крупных космических боёв, когда из разрушенного космолёта выстреливаются спасательные капсулы. Наверное, даже Боги не ведают, куда и как они полетят, и где, и как закончат свой путь.

Война безжалостна и постоянно требует жертв, хотя у некоторых его друзей все родственники живы – здоровы.

Он опять вздохнул. Кому-то везёт на войне, а кому-то нет. Вот их семье не повезло. Наверное, не повезёт и ему, хотя кто знает свой путь в Мироздании?

Аду философски относился к вопросам жизни и смерти, как, впрочем, и все жители их галактики.

Рядом мягко и ненавязчиво раздался перезвон колокольчиков. Робот-помощник давал о себе знать загрустившему человеку:

– Мы давно не были в развлекательных центрах планеты. Если Аду не хочет сам сесть за управление, то я могу прокатить его, как раньше, когда он был маленький и не мог управлять катером. Мы можем лететь прямо сейчас, на ночной стороне планеты работают уже все центры.

Аду усмехнулся:

– Ты хороший помощник Пикс. Как я буду обходиться без твоих колокольчиков?

– Аду вырос и уходит из дома. Но я буду его ждать всегда, и всегда будет в доме порядок и покой, – рассудительно ответил робот.

– Подожди, я ещё побуду здесь. Ещё не скоро. Но вообще-то кто знает? – Аду встал, потянулся и переспросил, улыбаясь:

– Так говоришь прокатишь меня по старой памяти?

На что получил лаконичный ответ:

– У меня память обновляется и старой не бывает!

Аду захохотал. Он любил ещё с детства подразнивать Пикса подобными оборотами речи. В роботах-помощниках стояли простейшие программы, рассчитанные даже на общение детей, и поэтому «игру слов» они не понимали.

– Ладно, полетели, и веди сам, а то опять начнёшь по дороге врубать мне ограничения высоты и скорости, – Аду искренне засмеялся, вспомнив последний полёт с Пиксом, когда он, чтобы заставить его сбросить скорость, включил сирену срочного вызова родителей к месту происшествия.

Это было единственное «оружие» роботов-помощников в борьбе с хулиганством детей, к которым они были прикреплены программой. Но надо сказать честно, что в детстве Аду очень сильно боялся этой сирены, и это было очень действующим аргументом Пикса в воспитательном процессе не очень послушного мальчика Аду.