Познание абсолюта в средневековом арабо-мусульманском рационализме

С определенной долей условности можно говорить о двух основных группах мыслителей: светских и богословских. Первые, к которым можно отнести философию и другие науки, познают человека, общество, природу. Вторые, к которым относятся рациональная теология и богословие, в основном занимаются постижением сверхъестественного мира. Дольний мир для религии – лишь промежуточный (временной) этап для постижения истин мира горнего. Ал-Газали, крупный теолог, считал, что главная задача человека – подготовка к вечной жизни. Мирская суета и успехи – это лишь иллюзии истинной жизни. Философ призывал: «В дорогу! В дорогу! Жить осталось совсем мало, а перед тобой еще долгий путь. Наука и дела, в кои ты погружен, – лишь обман и иллюзия»[17]. Жизненный путь самого ал-Газали – доказательство того, как долго может человек жить иллюзиями, и все его попытки выбраться на путь истины (побег из Дамаска) способны окончиться неудачей. Зло в мире невозможно преодолеть лишь средствами несовершенного (конечного, тварного) мира. Мусульманские философы и ученые, оставаясь верующими людьми, в своих метафизических изысканиях доходили до отрицания божественного начала мироздания. Ислам практичен и в практике, и в теории, светской или религиозной. Философы и ученые больше внимания уделяют проблемам земным, житейским; богословы – вечным, потусторонним, сверхъестественным. Исламский рационализм с первых шагов накопления знаний имел двуединую ориентацию: на земное существование и на достижение вечной райской жизни. Для исламских мыслителей было нормой сочетание веры и рационального познания. Например, математик Мухаммад ал-Хорезми, живший в IX в., писал: «Я составил краткую книгу об исчислении алгебры и алмукабалы, заключающую в себе простые и сложные вопросы арифметики, ибо это необходимо людям при делении наследства, составлении завещаний, разделе имущества в судебных делах, в торговле и всевозможных сделках, а также при измерении земель, проведении каналов, в геометрии и прочих разновидностях подобных дел»[18].

История культур и цивилизаций во многих отношениях зависит от того, как складывается география социально-политических отношений народов, стран и государств. При ином раскладе сил вполне могла сложиться ситуация, при которой экспериментальная наука возникла бы на Востоке. А. Гумбольдт считал, что естественные науки возникли в Арабском халифате задолго до Галилея. Известны конкретные факты и имена арабо-мусульманских ученых, сделавших открытия в области промышленности, медицины, математики, астрономии, физики, химии, географии, ботаники, зоологии, социологии[19]. Уже в XIII–XV вв. существовали научные центры, библиотеки, учебные заведения: Мегарская обсерватория Насир ад-Дина Туси, обсерватория Улугбека в Самарканде. Нередко ученые и философы имели покровителей среди халифов. Халиф ал-Мамун (786–833) вошел в историю не просто как правитель, а как правитель-ученый. При ал-Мамуне были основаны Дом мудрости (Бейт ал-хикма) и астрономическая обсерватория в Багдаде, осуществлялись переводы на арабский язык старинных философских и научных книг. Ал-Фараби имел материальную поддержку правителя Сайфы ад-Даула Али Хамдинида[20]. В «домах науки» собиралась обширная библиотека со всех регионов халифата. Можно было найти книги по разным отраслям знаний: антропологии, промышленности, агрономии, ботанике, зоологии, минералогии, оптике, химии, физике, технике, астрономии, географии, строительству, математике, медицине, анатомии, физиологии, филологии, даже по основам аэродинамики (остались расчеты крыла птицы и конструкции, похожие на птичьи крылья) и т. д. Никаких сословных или других ограничений для желающих пользоваться книгами не было. Абу Абдаллах Джабир ибн Хайян ал-Азди ас-Суфи (721–815) – один из известных арабских ученых, который был и врачом, и фармацевтом, и математиком, и астрономом, обратил внимание на роль опыта в познании. Он считал, что практический опыт – основа физических и химических наук. До понимания эксперимента, как нам представляется, оставался один шаг. Роль опыта в накоплении знаний подчеркивали многие. Одним из первых сознательно акцентировал на этом внимание ал-Фараби, идеи которого перекликались с мыслями Эмпедокла о том, что изучение предметного мира – основа мудрости[21]. К опытным данным постоянно обращался Ибн Сина. В «Книге знаний» он обратил внимание на то, как чувственные данные превращаются в рациональные знания. Если чувства в вещах раз за разом наталкиваются на одни и те же свойства, то разум увидит в этом стабильную причину, считал он.