Познание Бога

В полном согласии со всем этим, святость Бога была той чертой Его характера, которую Он Сам более всего подчеркивал в Ветхом Завете. Песнь серафимов, услышанная Исаией в храме, где настойчиво повторялось «Свят, свят, свят Господь Саваоф» (Ис.6:3), можно назвать девизом к теме всего Ветхого Завета. Основная мысль, выражаемая словом «свят», - это мысль об изолированности, отделенности. Когда Бог провозглашается «святым», мы думаем обо всем, что отделяет, отличает Бога от Его творений: о Его величии («величие на высоте» - Евр.1:3; 8:1) и о Его чистоте («Чистым глазам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь», Авв.1:13). Весь дух религии Ветхого Завета определился мыслью о Божьей святости. Людям постоянно напоминалось, что, поскольку человек слаб, как творение, - а будучи творением падшим, еще и осквернен, - он должен научиться смирению и благоговению перед Богом. Религия была «страхом Господним»: познай свою ничтожность, признай свои грехи и смирись в Божьем присутствии; с благодарностью укройся за Его обетованиями милости и более всего старайся избегать греха самонадеянности. Снова и снова подчеркивалось, что человек должен знать свое место и стоять на почтительном расстоянии в присутствии святого Бога. Эта мысль пронизала все.

Но в Новом Завете произошли изменения. Бог и религия не стали мельче; Новый Завет в своем учении так же строго сохраняет ветхозаветное откровение о Божьей святости и требование смирения от человека. Но к этому добавилось нечто новое. Появился новый аспект. Новозаветные верующие обращаются к Богу как к своему Отцу. Они называют Его «Отцом». Теперь Божьим именем завета стало имя «Отец» - ибо завет, соединяющий Бога с Его народом теперь открылся, как семейный завет. Христиане - это Его дети, Его сыновья и наследники. И Новый Завет подчеркивает уже не то, как трудно и опасно приближаться к святому Богу, но то, с каким дерзновением и уверенностью верующие могут приходить к Нему: с дерзновением, идущим непосредственно от веры в Христа и от познания Его спасения. «Мы имеем дерзновение и надежный доступ чрез веру в Него» (Еф.3:12). «Итак, братия, имея дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам,.. да приступаем с искренним сердцем, с полной верою...» (Евр.10:19-20). Для тех, кто Христовы, Бог есть любящий Отец; они принадлежат к Его семье; они могут приближаться к Нему без страха и всегда быть уверенными в Его отцовской заботе и любви. В этом сердце и сущность Нового Завета.

Кто может понять это? Мне приходилось слышать серьезные доказательства того, что мысль о Божьем отцовстве может совсем ничего не значить для человека, чей земной отец не был любящим и мудрым; или для того, кто, к своему несчастию, воспитывался без отца. Я слышал чьи-то речи в защиту епископа Робинсона, который в книге «Честно пред Богом» («Honest to God») не смог ничего сказать о Божьем отцовстве; защитник назвал это блестящим способом преподнесения веры поколению, в котором семейная жизнь, в основе своей, была разрушена. Но это глупо. Во-первых, утверждение, что в сфере личностных взаимоотношений положительные понятия не могут быть сформированы по контрасту, просто неверно - а именно это и утверждается в словах защитника. Многие молодые люди женятся и выходят замуж, твердо решив, что не допустят в своей семье того, что они видели в семье своих родителей: разве это нельзя назвать положительным идеалом? Конечно же, можно. Точно так же мысль о том, что наш Творец становится для нас совершенным родителем - преданным в Своей любви и заботе, щедрым и предупредительным, интересующимся всем, что мы делаем, уважающим нашу индивидуальность, искусным в обучении, мудрым в наставлении, всегда готовым быть с нами и помогать нам становиться зрелыми, цельными и нравственными людьми - эта мысль может обрести значение для всех. Это не зависит от того, можем ли мы сказать: «У меня был чудесный отец, и я вижу, что Бог - совсем как он, только больше и лучше» или говорим так: «Мой отец принес мне разочарование вот в этом, в этом и в этом, но Бог - слава имени Его! - будет совсем не таким» или даже так: «Я никогда не знал, что значит иметь земного отца, но, слава Богу, теперь у меня есть Отец на небесах». Дело в том, что у всех нас существует положительный идеал отцовства, согласно которому мы оцениваем своих и чужих отцов, и можно смело сказать, что нет такого человека, для которого мысль о совершенном Боге-Отце была бы бессмысленной или отталкивающей.