Познание французского языка

Толкаю Мишку, идем мол.…А он мне, я сам, ты уже иди с той и подталкивает меня, чтобы я встала и следом за той, кто канала…Ничего не понимаю, хватаю его за руку и в дверь.…Как я его представила, не помню, но только Мамай, как я поняла, согласился его выслушать. А мне сказал, чтобы я канала следом за лореткой…

— За кем, за кем?

— Ну, за той б… — сказал, и тогда, наконец-то, мне становится все, понятно: кто она и кто такая лопушка и хорошо еще, что я не лоретка какая-то…

Ну, а потом, снова Дурдом! Какая-то ксявка и ей мне надо… Я не вытерпела и той, что меня привела в какую-то комнату, но явно в подвале, говорю:

— Все! Ничего не понимаю, говори по — человечески, понятно я говорю? А то…

Она так на меня как глянет из-под лобья, цепко и быстро смеряет взглядом.…Но ничего, согласилась, со мной говорить по-человечески и, слава богу…

Потом смотрины передо мной. Привели какую-то разодетую девку, и она мне, показывая на ней наколки, стала пояснять, что надо им нарисовать.

Первое, чему удивляюсь, что эти примитивные рисунки, можно сказать, что они похожи на детские, и нанесены на коже у женщины. Зачем? Ну, если уж так надо, как мне поясняет Васька, то пусть, хоть что-то похожее на нормальный рисунок.

— А то, что это? Разве же так надо рисовать руки?

— А как? Наивно спрашивает Васька.

Кстати, она именно и есть та самая, но не Васька она, как я поняла, а Васелина. Просила ее уточнить свое имя, а она мне как сказала, так я окончательно ничего не поняла. Вовсе она не Васелина и тем более, не Васька, а Катерина. А что, красивое имя и зачем же тогда этот Васька, это же мужское имя? Сказала ей, а она.…Потом меня все поражало то, что я видела.

Примитивные рисунки по всему телу и даже там, где та девка показала, совсем меня не стесняясь… Я старалась туда не смотреть, а все на рисунки, но.…Так мне только казалось. На самом — то деле, я впервые видела перед собой.… Да, именно ее перед я и видела!

Ее плоский и белый живот, с легким пузиком плавно переходил между ног…Стоп! Мне же надо было на это не смотреть! А то вы, чего еще обо мне подумаете? И эта такая примитивная бабочка, плохо изображенная, она совсем ведь нелепо, у нее раскрыла там свои крылья…

— Что не так? — спрашивает хозяйка, видя, как меня смущает…

— Нет! — говорю, краснея, — не так, надо ее рисовать…

— Вот и я так думаю! А если я так? Как ты думаешь?

— Все, все, пусть так остается — запричитала от того, что вижу, как она передо мной, раздвигает своими пальцами…

— Так, что еще? — говорю, а сама сгораю от стыда и…ой, мамочки!..

И вроде бы я уже отвернулась и склонилась над бумагой, но предательская рука не слушается меня и дрожит, никак не рисует нужную бабочку, которую я должна нарисовать, а не ту, что я видела у нее, в окружении ее гениталий.… И я, все никак не могу крылышки бабочки нарисовать, потому как, только линию веду, как самой все кажется, что я продолжаю изображать такие и вывернутые ее пальцами, но явно не крылья у бабочки …

— Все, я устала… Можно передохнуть?

И так, каждый раз! Потом мне приходится разглядывать у нее бедро, живот и.…Вот и снова я смущаюсь, потому что она при мне лифчик снимает и ловит свои обнаженные груди, говорит, напирая ими на меня…

— Вот тут, на левой литавре я хочу розочку и чтобы сосок посредине торчал, а вот у этой, хочу лилию и чтобы с нее капал сок. Так можно?

— Все можно, все.…Только, я не рисую на теле, я на бумаге все нарисую, а вы уже потом как-то сами перенесете, куда вам надо.…И потом, это же больно.…Как вы так можете?

— Вот, вот! — поддакивает Васька, — а что делать, я например… — и, оголяя предплечье, показывает уже знакомый рисунок, в пожатии двух женских рук и буквы: К.М. — Е.И, и под ними — дата.

— И что это? — наивно спрашиваю.

— А,…это я с подругой — Жекой чалилась, — и назвала дата.

— Ты уже сидела? Так сколько же тебе тогда было лет?

И ее ответ меня просто обескуражил:

— Как это, за что?

Откуда же мне было знать, что, во-первых, о таком не спрашивают, а, во — вторых…

— Может, бахнем по соточке, ты как? — И я, стараясь увиденное как-то пережить и расслабиться, неожиданно соглашаюсь. Правда, мне подали коньяк, но все равно я его впервые в своей жизни пью. Но так стало хорошо, что я.… Пока она сидит рядом, красиво закинув, ногу на ногу и курит, я так развязано начинаю ей что-то такое о себе говорить. …И мне бы надо помолчать, а я ей и такое! Наконец, она первая не выдерживает и мне:

— А ты прикольная! Это правда, что у тебя папашка профессор и ты с моим братом…

— С кем, с кем? Да я, никакого твоего брата даже не знаю…Ты меня с кем-то путаешь, наверное?

И то, что она говорит мне, то меня окончательно сбивает с толку, и я тут же замолкаю, а потом уже ей с догадкой.

— Так это твои, выходят инициалы К и М, это что же тогда получается, Катя Мансуровна, так что ли?

— А ты догадливая.… Знаешь что, а давай, поедем все вместе в сауну. Твою пачкотню отметить. Ты как, согласна? — и, не давая мне возразить, — Ну, вот и лады! Вставай и пошли к брату…

— В сауну, в какую еще сауну? Нет, я…