Познание России: цивилизационный анализ

Наряду с этим происходит и парадоксальная ценностная эволюция. Логика ее разворачивания состоит в том, что по мере разворачивания модернизации, растет напряжение в культуре непараллельно ему, разворачивается неприятие всего того, что является символом навязанных изменений. Однако, напряжение, о котором шла речь, растет лишь до определенного момента. Как только исчерпывается упругая реакция и начинается пластичное изменение культуры, пик противостояния резко снимается и сменяется на противоположное отношение. Вчерашний противник предстает в образе союзника, объекта подражания и партиципации.

Реальный процесс, происходящий в культуре, выглядит значительно сложнее, поскольку культура не едина. Отдельные группы остро различаются мерой вовлеченности в новую динамическую культуру. Поэтому они в разные сроки проходят кривую противостояние/примирение с символом динамики. Все же общество в целом исчерпывает противостояние тогда, когда большая часть его проходит пик модернизационной трансформации.

Тогда завершается модернизационный раскол, разделение общества на два мира — «западников» и «почвенников», а противники нового схлопываются в узкую группу маргиналов.

Картина Запада, которая формируется в вестернизующемся обществе, задается чрезвычайно сложным суммирующим процессом. Модернизация в России длится более трех веков. Идет она мучительно, противоречиво, характеризуется рывками, вперед и попятными движениями. Каждая группа общества, втянутая в интенсивный процесс самоизменения, стремится остановить его, законсервировать ситуацию, пустить часы назад. Отсюда периодические волны фобии Запада. В российском развитии можно обнаружить циклический или пульсирующий процесс изживания фобии и мистификации Запада. И, прежде всего, эта цикличность связана с движением динамической, европейской культуры вширь и вглубь общества.

Противостояние как форма диалога имеет смысл до тех пор, пока культуре легче осваивать новое, находясь в состоянии борьбы. Когда эта ситуация исчерпывает себя, исчерпывается и само противостояние. В России же оно глубоко традиционно. А это означает, что существует два варианта дальнейшего развития. Либо, культура застрянет на фазе модернизации, связанной с противостоянием. Тогда — сохраняя и консервируя вражду — она будет неизменно отставать от Запада. Либо вражда будет изжита, и тогда наша страна сможет завершить модернизационный процесс и войти в клуб избранных.

Но это альтернатива носит академический характер. В реальной ситуации ее нет. За последние тридцать лет включенность самых широких масс в каналы глобальной коммуникации сделала невозможным поддержание изоляции и враждебности Западу. Вспомним, что именно изживание противостояния и крах мобилизационного сознания, на нем паразитировавшего, обусловили крах советской системы.

До сих пор мы говорили о России. А теперь, сопоставим Россию и Турцию — страну гораздо более близкую нам по многим характеристикам, чем это может показаться с первого взгляда. Близкие, если не тождественные процессы, разворачиваются в Турции, где общество шло к модернизации не менее мучительно. Вестернизация в Турции идет примерно в тех же временных рамках, что и в России и демонстрирует удивительные параллели.

Османская империя врывается в европейскую историю на пару веков раньше Московии. В XV–XVII вв. османы воплощают смертельную угрозу европейскому миру. Рубеж — поражение турок под Веной в 1683 г. С этого момента начинается обратное движение, а Турция в столкновениях с Западом устойчиво терпит поражения. Если для Москвы сигналом была Ливонская война и Смута, то первое крупное поражение турок происходит на 80 лет позже.

Так же как и Россия, Турция исходно противостоит Западу. Это задано как культурно, так и геополитически. Расширяясь по всем направлениям, Османская империя веками стремится завоевать Европу. Турки принадлежат иной, неевропейской, цивилизации и, наконец, противостояние оформлено конфессионально.

В отличие от Московии, турки с самого начала, рутинно усваивают элементы Западной культуры и технологии. Они ведут бесконечные войны с Венецией. В XVI в. вся специальная терминология на турецком флоте — итальянская. На флоте служит масса наемников. В XVI — первой половине XVII в. турецкая культура оказывается еще в состоянии ассимилировать необходимый объем нового из арсенала своих противников. Но дальше происходит надлом. Средневековое турецкое общество «проморгало» качественный скачок, который произошел на севере Европы. Голландия и Англия делают шаг к новому, динамическому качеству. Но это где-то далеко. Традиционные противники Турции в Средиземноморье сами переживают кризис. С конца XVII в. Турция явно отстает и отступает. Она не может ассимилировать новые административные и военные технологии, ибо они вступают в конфликт с культурой общества.