Познание России: цивилизационный анализ

До сих пор мы говорили о культурных стратегиях, возникших в ходе саморазвития культуры, являющих пример проявления чистой самоорганизации. Вторая стратегия также возникает в ходе самоорганизации социокультурного универсума. Однако здесь мы сталкиваемся с идеологически отрефлексированной позицией и выделенным социальным субъектом. Субъектом последней из рассматриваемых нами стратегий является государство. Суть ее состоит в том, что государство в лице своих институтов осуществляет насильственное планомерное вмешательство в процессы культурной преемственности. Блокируя либо дросселируя процессы культурной преемственности, государство изменяет параметры ситуации порождения отбора и закрепления инноваций. Всякое государство располагает для этого достаточно широкими возможностями. Перечислим основные приемы такого воздействия: изгнание из страны, уничтожение, сегрегация в гетто или лагерях, перемещение в отдаленные районы, диффамация, табуирование к упоминанию в официальных институтах культуры и образования и т. д.

Осознанное вмешательство государства в процессы культурной преемственности, как правило, свидетельствует о переломной эпохе и задает канал исторической эволюции. Изгоняя в XVI–XVII вв. евреев и морисков, Испания задавала свое будущее на века. Можно вспомнить и о том, что на исходе средневековья языческая народная культура и присущие ей практики, веками жившие бок о бок с раннесредневековым христианством, были осознаны как бесовские. Традиционно практикующие носители этой культуры названы слугами Дьявола и сгинули в мясорубке охоты на ведьм. В ряд подобных переломных процессов ложится и знаменитый нынче «философский пароход», символизировавший окончательное изгнание из СССР поколения Серебряного века, определившее историю страны на 70 лет.

Диффамация, лишение возможности самореализации, насильственная маргинализация некоторой идеологически маркированной общности также существенно трансформирует условия порождения инноваций. Примеры подобного рода рассыпаны по всей истории человечества.

В завершение отметим, что в реальном историческом процессе присутствуют все описанные нами стратегии динамизации культуры. Мода давно уже стала существенным фактором отечественной реальности. Феномен моды вплетается в диалектику поколений, определяет массовое поведение и энергично способствует трансформации устойчивых структур. Что же касается насильственного вмешательства государства в процессы культурной преемственности, то здесь отечественная история предоставляет исследователю много интересного материала. Забудем о драматических перипетиях XX в. и обратимся к дореволюционной истории. Культурные и исторические итоги поколения декабристов включаются в общекультурный оборот лишь к концу XIX в. Миллионы старообрядцев веками несли на себе печать маргинальности и второсортности. Общекультурный процесс шел мимо старообрядческой общины. Итогом этого стало закономерное участие капитала предпринимателей-старообрядцев в подготовке и осуществлении Февральской революции. Результаты этих усилий, как мы знаем, существенно трансформировали процессы рождения и смены культурных поколений в нашей стране.

259 Если быть скрупулезно точным, надо сказать о том, что поколение Революции вытолкнуло из России не только людей Серебряного века, но и проигравшую часть собственного поколения. В России остались большевики, победившие в Гражданской войне. Эсеры, националисты, меньшевики, анархисты и т. д. ушли в эмиграцию. Эта часть поколения Революции, так же как и люди Серебряного века, в своем дальнейшем развитии вошли в историю русского зарубежья.

260 Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. М., 1996.

261 Подробнее см.: Яковенко И.Г. Новые русские // Кругосвет / http:/www.knigosvet.ru, 2005.

262 Здесь мы сталкиваемся с интереснейшим явлением. В униформу поколения Революции облачаются сталинские чиновники и палачи, уничтожившие это поколение, Френч — отсылка к Гражданской войне, зримое удостоверение континуитета ленинской и сталинской гвардии. Щеголявший во френче в середине 50-х провинциальный партийно-хозяйственный начальник зачастую не участвовал ни только в Гражданской, но и в Отечественной войне. Переоблачение «начальников» в цивильную униформу закрывает классический этап советской истории и открывает тридцатилетие угасания и распада коммунистической эсхатологии.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ