Познание России. Заветные мысли (сборник)

Как-то на лекции досталось от него за какую-то неисправность при опытах служителю Семену. Дмитрий Иванович кричал. Лекция окончилась. Он пришел в кабинет, сел на свое обычное место отдохнуть. Вдруг вспомнил, что кричал на Семена. Вскочив, побежал через лабораторию, внутренними ходами к Семену. Нашел его, стал перед ним, поклонился и сказал. “Прости меня, брат Семен”. К сожалению, в характере Семена была некоторая манерность и словоохотливость. Обрадовавшись, случаю блеснуть тем и другим, он начал: «Оно, изволите видеть, Дмитрий Иванович, так сказать, оно конечно», — тянул он. Но темп Дмитрия Ивановича был другой: “Ну, не хочешь, так черт с тобой!” Живо повернулся и убежал.

Сам он не придавал никакого значения своему крику.

Некоторые говорили про Дмитрия Ивановича, что у него тяжелый характер, сравнивали его со львом в берлоге, который рычит, когда к нему войдешь. Все думавшие так не знали, сколько доброты и нежности было в душе Дмитрия Ивановича. Он был полон контрастов.

Вспоминая многогранную, богатую натуру Дмитрия Ивановича, не могу не упомянуть еще одну особенность. Огромный здравый смысл, реализм и — вера в интуицию. Если ему предстояло решить какой-нибудь затруднительный, важный жизненный вопрос, он быстро-быстро своей легкой стремительной походкой входил, говорил, в чем дело, и просил сказать по первому впечатлению мое мнение. “Только не думай, только не думай”, — повторял он. Я говорила, и это было решением. Были случаи, когда ему не нравилось мое мнение. “Ах, зачем ты так сказала!” — жалобно говорил он. “Да ты не слушай, сделай, как тебе кажется лучше”. — “Нет, уж нет!” Он говорил, что как-то не послушался и потом жалел.

Он сердечно привязывался ко всем лаборантам и сотрудникам по работам в его лаборатории в университете, а потом в Главной палате мер и весов.

Наружность Дмитрия Ивановича известна по его многим удачным и неудачным портретам. Но все же ни фотографии, ни портреты не могут передать разнообразия выражений, жизни лица. Очень удачными я считаю портрет, снятый Карриком в 1881 г., все портреты, снятые Ф. И. Блумбахом в Палате мер и весов, и довольно удачная фотография Мрозовской. Портреты, сделанные нашими художниками: Крамским, Ярошенко и Репиным, — не могу назвать вполне удачными. В портрете Крамского похож рот и волосы, но глаза и выражение лица неудачны, у Ярошенко схвачен цвет волос и бороды, но выражение совсем не похоже. Портрет И. Репина писан после смерти Дмитрия Ивановича и не может назваться удачным. Бюст И. Я. Гинцбурга передает в общем, но в частностях есть отступления от натуры: нос у Дмитрия Ивановича был прямой и красивый, рот не выдавался так, как в бюсте Гинцбурга, и тоже был правильно очерчен, но с некоторых поворотов есть большое сходство».^{264}

Менделеева А. И., урожденная Попова (1860–1942) — вторая жена Д. И. Менделеева, художница.!]

Менделеева А. И. Менделеев в жизни.

М., Изд. М. и С. Сабашниковых, 1928.