Познать себя в бою

В одном из налетов на наши переправы шло до сорока бомбардировщиков Ю-87, прикрытых шестеркой истребителей. Первой на перехват пошла эскадрилья Федорова. Летчики действовали дерзко и самоотверженно. Они тактически грамотно вели бой, решительно выполняли задачу. Было сбито шесть бомбардировщиков и два «мессершмитта». Эскадрилья отстояла небо над переправами.

Как-то мое дежурство в первой готовности совпало с очередным налетом противника. Взлетев по команде с КП, мы восьмеркой направились на Сиваш. Из-за небольшой на первый взгляд неточности выданного нам расчетного курса мы вышли в бок группы противника. А на переправу шло тридцать бомбардировщиков. Не имея времени для выхода в заднюю полусферу группы, решительно нанесли атаку сбоку.

Вот в прицеле – правый крайний в пеленге. Очередь – и Ю-87 вспыхнул. Падая, он развалился на куски. Вся наша группа навалилась на остальных. Сбрасывая в Сиваш бомбы, самолеты врага поспешно разворачивались на юг и уходили от наших атак. Гнаться за ними было нельзя, ибо с КП сообщили о подходе новой группы. По-видимому, узнав об участи своих предшественников, бомбардировщики не пошли на Сиваш, а развернулись на свой аэродром. В этом бою мы сбили семь «юнкерсов», не считая подбитых и севших вынужденно недалеко от места боя.

Однажды противник тремя девятками Ю-87 предпринял налет поздно вечером, уже в сумерках. Вылетевшая по тревоге дежурная эскадрилья под командованием Павла Еремина разгромила группу бомбардировщиков над Сивашом, сбив одиннадцать машин! За этот бой наземное командование прислало благодарность летчикам эскадрильи.

Осенняя погода с низкой облачностью и туманами все более ограничивала полеты и вражеской авиации, и наших истребителей. В такие дни групповых налетов стало меньше, лишь иногда в районе Сиваша появлялись одиночные бомбардировщики или пары «мессершмиттов». На перехват их вылетали наиболее опытные летчики, как правило, парами, ведя поиск самостоятельно, или их наводили на цель с передовых пунктов управления. Сравнительно спокойная обстановка над переправами в связи с плохими погодными условиями позволила мне начать полеты на «свободную охоту» на воздушных коммуникациях противника между Крымом и Одессой. Об этих полетах я мечтал еще на Кубани, возил за собой подвесные баки для горючего, надеясь, что они обеспечат перехват целей на большой дальности над Черным морем.

Меня всегда прельщали полеты на «свободную охоту». Они отличались напряженностью действия, большим риском, но и результаты могли быть очень значительными. Несмотря на опасности, было интересно найти цель, умело выйти на нее и уничтожить внезапно, с первого удара. В этом кроме нанесения противнику потерь был и боевой азарт. «Свободная охота» в тылу противника требует от летчиков высоких морально-психологических качеств, умения быстро и точно ориентироваться, отлично пилотировать самолет, снайперски стрелять, уничтожая цель с первой атаки. Эти качества выковывались в ходе боевых вылетов, полетов на разведку в тыл противника.

В один из дней, когда тучи заволокли небо, я смог отвлечься от управления действиями полка и спокойно вылететь на «охоту» над Черным морем. Мне подготовили самолет Савина – на моем отказала радиостанция.

Перед посадкой в самолет я увидел на Г. Голубеве надувной жилет.

– Думаю, что жилет не потребуется.

– Почему? Мы же полетим над морем, – в недоумении спросил ведомый.

– Если откажет мотор или будет подбит самолет, то лучше нырнуть на дно сразу, чем мучиться в холодных волнах. Никто в такую погоду нас там не спасет, – «успокоил» я его. Видя, что Георгий смотрит с недоумением, закончил: – Все будет нормально, не волнуйся.

Первую часть полета мы совершали, вырабатывая горючее из подвесных баков, экономя его в основных. Этим предотвращался срыв бака при перегрузках в бою или их взрыв при попадании вражеских пуль и снарядов.

Пересекаем западнее Скадовска береговую черту. Под нами бушующее в девятибалльном шторме море. Впереди, в поле видимости, только белые гребни темных волн и повисшие на высоте менее ста метров черные облака. Скоро эта мрачная обстановка сказывается на моральном состоянии. Звук мотора кажется более громким и грубым, взгляд невольно чаще останавливается на приборах. Небольшой подъем температуры масла и воды настораживает, отвлекает внимание от поиска цели. А ведь надо еще и строго держаться метрах в двадцати над волнами.

Ходим галсами в ста – двухстах километрах от берега, внимательно просматривая мутный горизонт и свисающую бахрому низких облаков.