Познать себя в бою

Дня через три над автострадой на малой высоте снова пролетал разведчик Ме-210. Но теперь он шел с востока. На этот раз зенитчики бдительно несли дежурство, своевременно открыли огонь и поразили вражеский самолет. Он упал на поле, невдалеке от аэродрома, и сгорел вместе с экипажем.

Через несколько дней аэродром атаковала восьмерка «Фокке-Вульф-190». Группа выскочила в разрыв облачности и сбросила кассетные осколочные бомбы. По радио на противника сразу же была наведена пара истребителей. Она как раз совершала тренировочный полет. Летчики успели догнать уходящую вражескую группу и подбили один «фоккер».

От сброшенных бомб наши самолеты не пострадали. Но под взрывы попал командир эскадрильи Вениамин Цветков. Во время бомбежки он бросился к самолету, чтобы взлететь и отразить удар «фоккеров». Крупный осколок вонзился ему в спину, нанес смертельную рану. Врачи не успели довезти его живым до лазарета. Похоронили мы В. Цветкова в Легнице, на польской земле, за освобождение которой он провел много боев.

Когда мне сообщили об этом ударе по аэродрому, первое, что я спросил: «А где были дежурные истребители?» Выяснилось, что командование 16-го гвардейского полка не выполнило установленный график дежурства над аэродромом. Считая это напрасной тратой сил, не подняло заранее, по расписанию, звено на барражирование. Это было грубое нарушение. Будь звено в воздухе, налет удалось бы отразить еще на подходе вражеских самолетов к аэродрому. За неисполнительность и другие нарушения командира 16-го авиаполка вскоре перевели на должность инспектора в корпус, не связанную с руководством личным составом.

Вот ведь как бывает. Приобрел летчик боевой опыт, освоил технику, научился вести воздушный бой. Лично в воздушном поединке действует уверенно. На счету не один десяток сбитых вражеских машин. Отмечен за это наградами. А командирские качества невысокие, как руководитель – слаб. По-видимому, чтобы выковать, воспитать в себе эти качества, мало быть только храбрым и умелым воздушным бойцом. Надо развивать ответственность за подчиненных, строго спрашивать и быть требовательным в первую очередь к себе. Глубоко и самокритично оценивать свои действия. Развивать в себе стремление к анализу событий, стремиться предвидеть их.

Командиру дано много прав, а еще больше с него спрашивают. И чем выше он по должности, тем объемнее его ответственность. А в боевых условиях особенно, ведь речь идет о жизни и смерти, о победе и поражении.

Выполняя боевые задачи, тренируясь в бомбометании и стрельбе на полигоне, мы ожидали новых налетов на аэродром. Постоянно держали в воздухе звено или пару. Приняли меры и другого порядка. На полигоне создали ложный аэродром, разместив там немецкие транспортные планеры. Все это помогло.

Через несколько дней после первого налета над аэродромом вновь появилась группа «Фокке-Вульф-190». Применив тот же метод нападения, «фоккеры» выскочили в «окно» облаков и сбросили бомбы по планерам на нашем полигоне. Ни одна бомба не упала на аэродром и автостраду, по которой выдвигались к фронту войска 2-й армии Войска Польского.

Барражирующее в воздухе звено истребителей незамедлительно атаковало вражескую группу и сразу же сбило двух «фоккеров». Остальные, не принимая боя, скрылись в облаках.

Сбитые немецкие летчики опускались на парашютах на автостраду, в расположение польской колонны. Я вскочил в автомашину, подъехал к месту приземления парашютистов. Вижу, лежит на автостраде гитлеровский летчик в окружении польских солдат.

– Кто его прикончил?

– Сам убился! Раненым спустился на парашюте на автомашину, а оттуда упал на асфальт и разбил голову, – объяснил один из польских солдат.

– А где второй парашютист?

– В штабной машине, на допросе.

С командиром польской части договорился сразу же:

– Прошу передать летчика нам. Мы его сбили, нам его данные очень важны…

В штабе дивизии пленный сообщил, что он с того самого аэродрома, который штурмовала группа Бабака. Прилетели отомстить за сбитые и сожженные самолеты, за потерянных летчиков.

– Почему же сбросили бомбы по планерам на поле, рядом с аэродромом? – спросил я у пленного.

– Нам показалось, что эти самолеты и отбомбились по нам, а штурмовать взлетную полосу аэродрома не дали ваши летчики, находившиеся в воздухе.

Было, конечно, приятно, что наши маскировочные меры и дежурство над аэродромом в воздухе сорвали планы фашистского командования, спасли боевые самолеты и личный состав. От патрулирования над аэродромом мы не отказались и в дальнейшем, даже с получением новой, дополнительной задачи. А она была непростой.