Познать себя в бою

– Приказано двигаться на Одессу, – хрипло ответил старший. – Новобранцы.

– А где оружие?

– Винтовок не выдали. Сказали, что в пути или на месте должны будем получить…

Как-то вечером над аэродромом пролетела с востока девятка Ю-88, прикрытая истребителями сопровождения. Без команды с КП взлетело трое летчиков, оказавшихся около своих заправленных горючим и боеприпасами самолетов. На этот раз бой был неудачным, не дал таких результатов, как это было в аналогичной ситуации в районе Котовска. Неорганизованная атака на малой скорости в наборе высоты не принесла успеха. Более того, вырвавшегося вперед Селиверстова истребители сопровождения противника атаковали и подожгли. Оставляя шлейф дыма в вечернем небе, «миг» упал. Но Селиверстов сумел спастись, выбросившись с парашютом.

Приехал он в полк на телеге. Селиверстов появился перед нами как раз во время ужина. Он был в обгоревших сапогах, в реглане с покоробленной от огня полой. Но летчики оставались летчиками. Увидев, что боевой товарищ жив и здоров, не обошлись без шутки.

– Кузьма! Ты так красиво опускался на парашюте в ореоле лучей заходящего солнца, что эту картину трудно забыть! Жаль, не было фотографа, – подтрунил Ивачев.

– Теперь Кузьме придется летать в обгоревшем реглане и босиком, – дополнил Фигичев. – Командир БАО ни за что не выдаст ему новых сапог и реглана. Срок их носки-то еще не кончился.

Утром за примитивным артельным столом около КП в одной из посадок собрались все летчики и работники штаба на завтрак, привезенный из села. В это время восточнее аэродрома послышался нарастающий гул летящих самолетов. Начальник штаба Матвеев, посмотрев в сторону и подойдя к столу, спокойно сказал:

– Наши бомберы летят!

Все глянули в ту сторону. Вскоре увидели знакомые очертания Ю-88. Пятерка шла на высоте пятьсот метров прямо на нас.

– Какие наши?! Это же «юнкерсы»! – раздался крик, и я, как и другие летчики, бросился через гречишное поле к самолетам. Пока добежал, раза два упал, запутавшись ногами в густой гречихе.

Надевая парашют, крикнул технику Чувашкину:

– На взлет! Снимай маскировку!

Но рядом его не оказалось, он уже был в укрытии. Группа «юнкерсов» встала на курс сбрасывания бомб, в створе которого находились стоящие в конце летного поля незамаскированные У-2 и мой самолет.

Посыпались бомбы. Взрывы приближались. Личная безопасность у меня всегда была связана с самолетом. И сейчас инстинкт самосохранения заставил меня прижаться к «мигу». Недалеко упали три бомбы. Врезавшись в грунт, они выбросили вверх комья земли. Но ни одна не взорвалась.

Если бы эти три, очень крупные бомбы взорвались, то ни самолету, ни мне, конечно бы, несдобровать.

Но вот бомбардировщики с набором высоты ушли на запад. Выскочил из укрытия Чувашкин. Мы быстро разбросали ветки маскировки. Пока я привязывался, техник запустил мотор. Я вырулил и взлетел. Но что это? Шасси не убирались. Глянул на манометр давления воздуха – стрелка стояла на нуле. Чувашкин в спешке не закрыл вентиль баллона сжатого воздуха. С выпущенным шасси пытался было нагнать уходящих «юнкерсов». Но скорость была мала, мотор начал перегреваться из-за закрытых заслонок воздухозаборника. В этих условиях оставалось только вернуться и заходить на посадку. Вскоре приехал на машине Осипенко, грозно спросил:

– Почему не стал догонять бомбардировщиков?

– Товарищ командир дивизии, при запуске мотора стравил весь воздух, а с выпущенными шасси догнать «юнкерсов» не смог, – взял я на себя вину Чувашкина.

– Иванов! – резко обратился комдив к командиру полка. – Я не одобряю ваше ходатайство о назначении Покрышкина командиром эскадрильи. Подберите другую кандидатуру.

Вот так обернулась инициатива. Не скрою, меня обожгла обида: ведь старался сделать как лучше….

От бомбежки в тот раз никто из личного состава и ни один самолет не пострадали. Лишь У-2 имел осколочные пробоины. К концу боевого дня на КП собрали весь летный состав и объявили приказ о перебазировании на аэродром в Тузлы. Выдали новые полетные карты. Нижнюю часть их занимала голубая полоса – Черное море. Некоторые из нас никогда еще не бывали на море, с интересом и, пожалуй, с тревогой рассматривали голубой кусок карты. Что нам готовил приморский район? Обстановка все время осложнялась. Противник с запада и севера прижимал нас к морю. Отступать было некуда.

Получив указания командира полка, направились к самолетам. Иванов шел впереди меня. Он видел, что настроение у меня в эти дни было, мягко говоря, пасмурное. Неожиданно повернулся ко мне:

– Покрышкин, в полк прибыли связистки. Очень красивые девчата. В Тузлах я тебя познакомлю с ними.

– Вы что же, товарищ командир полка, собираетесь меня женить в такое горячее время?

– Можно и женить. Твоему крутому характеру на пользу будет рядом нежность.

Садимся в Тузлах. Круг на посадку частью проходит над самым берегом. А за ним – ослепительное от солнечных бликов голубое море.