Познать себя в бою

В эти дни радостных событий на фронтах и еще не забытых переживаний у меня произошла встреча с девушкой, пришла настоящая любовь. Она перевернула мои взгляды на влияние семьи в становлении летчика и на его способности в боях с врагом. Не скрою, раньше я считал, что во время войны у летчика не может быть так называемой личной жизни.

Взаимное стремление к встречам после полетов и боев у нас с Машей, фельдшером из санбата, становилось все сильнее. Серьезность наших взаимоотношений не мог не заметить Вадим Фадеев. Однажды у нас с ним состоялся серьезный разговор.

– Саша, ты что, решил создать семью?

– Да, Вадим. У нас с Машей настоящие чувства Друг к другу, и мы хотим быть вместе, на всю жизнь.

– Когда же свадьба? Решайте! Я как ваш друг постараюсь помочь организовать ее.

– Не спеши. Нужно время, чтобы проверить серьезность наших чувств, взаимную верность.

– А ты не думал, что можешь погибнуть и оставить ее вдовой?

– Нет, Вадим! Сейчас я как никогда уверен в боевом опыте. Сбить меня не так-то просто!

Говоря об этом, верил в себя. Более четырехсот боевых вылетов, около двенадцати засчитанных и несколько незасчитанных сбитых вражеских самолетов научили воевать. Конечно, война есть война. Можно и погибнуть…

Счастливых дней у нас с Марией оказалось немного. Их батальон срочно убыл на другой фронт, под Миллерово. Мы успели только попрощаться и договорились ждать друг друга. Нас тоже не задержали под Махачкалой. Перебросили в запасной полк, базирующийся западнее Баку. Мы должны были перевооружаться на американские истребители Р-39 «аэрокобра», получаемые по ленд-лизу через Иран.

После прибытия в третий уже по счету запасной авиаполк, разместив эскадрилью в общежитие, я направился на аэродром посмотреть на новую материальную часть. У стоянки самолетов увидел подполковника Дзусова.

– Что, пришел посмотреть на американскую технику?

– Точно, товарищ командир полка! Нам приказано переучиваться на «аэрокобры».

– Значит, на смену нам. Мы уже закончили перевооружение и завтра улетаем на Кубань.

– Как «аэрокобры», стоящие истребители? – поинтересовался я у Дзусова.

– Самолет хороший. По скорости не уступает «мессершмиттам» и имеет сильное вооружение. Воевать на нем можно, – обрадовал меня Ибрагим Магометович. – Иди к моему самолету и познакомься с ним.

«Аэрокобра» мне понравилась своими формами и, главным образом, мощным вооружением. Сбивать вражеские самолеты было чем – пушка калибра 37 миллиметров, два крупнокалиберных скорострельных пулемета и четыре пулемета нормального калибра по тысяче выстрелов в минуту каждый. Мое настроение не испортилось и после предупреждения летчиков об опасной особенности самолета срываться в штопор из-за задней центровки. В этом недостатке пришлось убедиться воочию на следующий день.

Перед отлетом на фронт штурман полка выполнял сложный пилотаж на малой высоте. Самолет неожиданно сорвался в штопор. Высоты для вывода не хватило, и «аэрокобра» врезалась в землю.

Глядя на дымящуюся воронку, в которой догорали обломки самолета, я подумал, что «аэрокобра» не прощает ошибок в пилотировании. Эта катастрофа подтвердила мнение американских летчиков. Они боялись «аэрокобры» и неохотно воевали на ней.

Думая об этом, я решил досконально изучить особенности истребителя и снять появившиеся у меня и у летчиков нашей части опасения. На этом самолете нам придется воевать, а недоверие к боевой технике снижает активность. Может привести к неоправданным потерям.

За короткий срок летчики изучили матчасть. Затем мы приступили к полетам. У меня, летавшего ранее на таких строгих самолетах, как И-16 и МиГ-3, переучивание на «аэрокобру» не вызвало особых затруднений. Быстро овладел пилотированием самолета на пределе его возможностей. Вскоре почувствовал, что этот истребитель стал как бы частью моего тела и моего летного мышления. Летчикам эскадрильи прививал уверенность в пилотировании самолета, снимая с них навязчивую боязнь, оставшуюся от катастрофы штурмана дзусовского полка. В тренировочных полетах добивался у летчиков высокой координации движений рулями самолета. А это одна из гарантий от срыва в штопор.

Энергичный пилотаж, полеты в усложненных метеорологических условиях стали обязательными в летной подготовке: учил тому, что необходимо в боевых условиях. Твердая, железная последовательность, постепенное усложнение программ обеспечили переучивание без летных происшествий. Вскоре мы были полностью подготовлены для ведения боевых действий. Летчики подразделения перегнали машины для полка из Ирана.

Начинался новый этап в боевой деятельности полка. Летный состав был высоко подготовлен в морально-психологическом отношении. Безграничный патриотизм, готовность к защите своего социалистического Отечества сочетались с полным овладением боевым самолетом, умением на пределе использовать все его пилотажные и огневые возможности.