Познать женщину

И вот внуки подросли, и Авигайль решила начать новую жизнь. Сняла маленькую комнату в Иерусалиме, неподалеку от дочери, записалась в Иерусалимский университет с намерением изучать иудаистику. Это произошло в тот самый месяц, когда Иврия возобновила занятия и приступила к дипломной работе «Позор в мансарде». Иногда они встречались в кафетерии за легким обедом. Иногда втроем — Иврия, Авигайль и Нета — посещали литературные вечера в Народном доме. А если отправлялись в театр, то и Лиза присоединялась к ним. В конце концов Авигайль решила оставить комнату, которую снимала, и перейти жить к Лизе, в двухкомнатную квартиру в Рехавии, благо всего пятнадцать минут неспешной ходьбы отделяли ее от квартала Тальбие, где жили дети.

XVII

А между Иврией и Иоэлем вновь воцарился зимний холод…

Иврия устроилась на полставки редактором в одно из изданий министерства туризма. Большую часть своего времени она посвящала дипломной работе — анализу романов, написанных сестрами Бронте. Иоэль вновь получил повышение по службе. В беседе с глазу на глаз Патрон намекнул ему, что это не предел и он, Иоэль, вправе рассчитывать на дальнейшее продвижение. В один из субботних вечеров, случайно встретив Иоэля на лестничной площадке, сосед, водитель грузовика Итамар Виткин, рассказал, что теперь, когда сыновья выросли, а жена оставила его и Иерусалим, он уже не нуждается в такой большой квартире и готов продать одну комнату господину Равиву. Подрядчик, ведущий ремонтные работы, человек религиозный, появился в начале лета, а с ним всего лишь один рабочий, пожилой, изможденный, словно больной чахоткой. Пробили стену, установили дверь. Прежняя дверь была заложена, несколько раз оштукатурена, и все же ее контуры различались на стене. Работа растянулась на четыре месяца, потому что рабочий заболел. А затем Иврия переселилась в свою новую «студию». Гостиная опустела. Иоэль остался в детской, а Нета — в комнате, где стояла двуспальная кровать. Иоэль прикрепил там новые полки, чтобы Нета могла разместить библиотеку и собрание нот. На стенах развесила она портреты любимых израильских поэтов: Штайнберга, Альтермана, Леа Гольдберг и Амира Гильбоа. «Проблема» постепенно шла на убыль, вырывалась наружу не чаще трех-четырех раз в год. И как правило, принимала легкую форму. Один из врачей даже посчитал возможным их обнадежить: вся эта история с вашей юной леди вовсе не так однозначна. Случай довольно туманный. Его можно интерпретировать по-разному. Вполне вероятно, что со временем ей удастся полностью выправиться. При условии, что она действительно этого хочет. При условии, что и вы в этом заинтересованы. Такие случаи бывают. Ему известны по крайней мере два прецедента. Разумеется, речь идет о шансе, а не о прогнозе. А пока что очень важно способствовать тому, чтобы девушка понемногу включалась в общественную жизнь. Домашнее затворничество никому не прибавляет здоровья. Короче, пусть будут прогулки, свежий воздух, мальчики, природа, кибуц, работа, танцы, плавание, здоровые развлечения…

От Неты и Иврии узнал Иоэль о новой дружбе с пожилым соседом, водителем грузовика-рефрижератора. Сосед заходил к ним иногда под вечер, в отсутствие Иоэля, выпить чаю. Или приглашал их к себе. Иногда он исполнял для них на гитаре мелодии, для которых, по словам Неты, больше подошла бы балалайка. А Иврия сказала, что они напоминают ей детство, когда все русское было очень популярно в стране, особенно в Верхней Галилее. Бывало, что Иврия одна отправлялась под вечер на часок к соседу. Иоэль несколько раз получал приглашение, но возможности принять его не представилось. В последнюю зиму поездки участились: в Мадриде удалось ухватиться за ниточку, ведущую в направлении, которое давно приковывало его внимание, и интуиция подсказывала ему, что, возможно, в конце пути ждет необычный и очень ценный трофей. Нужно только провернуть ряд комбинаций, проявить терпение и хитрость, прикинуться равнодушным. Итак, в ту зиму он носил личину равнодушия. В дружбе жены и пожилого соседа не видел ничего предосудительного. Он сам питал некоторую слабость к русским мелодиям. Ему даже стало казаться, что он замечает в Иврии признаки оттепели. Что-то такое было в том, как позволила она своим светлым с проседью волосам упасть на плечи. И в том, как готовила компот. И в фасоне туфель, которые стала носить в последнее время.

Иврия сказала ему:

— Ты прекрасно выглядишь. Загорел. С тобой произошло что-то хорошее?

— Конечно, — ответил Иоэль. — У меня появилась любовница-эскимоска.

Иврия предложила:

— Когда Нета уедет в Метулу, привези свою любовницу сюда. Отпразднуем.

А Иоэль в ответ:

— А может, пришло время отправиться вдвоем в отпуск?