Познать женщину

Но когда он уселся на кухне, обхватив застывшими руками чашку только что налитого кофе и уткнулся в газету, ему стала ясна связь между маленькой заметкой на второй странице, траурным объявлением, и сообщением в вечерних новостях. Диктор телевидения допустил ошибку: таинственная авария произошла не на Тайване, а в Бангкоке. Человек, который погиб в ней (о чем и поставили в известность семью), не был бизнесменом, и звали его Йокнеам Осташинский, известный приятелям как Кокни, а более узкому кругу друзей — под прозвищем Акробат. Иоэль закрыл газету. Сложил вдвое, потом еще раз, с осторожностью, вчетверо. Поместил на угол кухонного стола, чашку с кофе отнес в раковину, вылил туда ее содержимое, ополоснул, намылил, снова ополоснул, тщательно вымыл руки, потому что к ним могла пристать типографская краска — ведь он держал газету. Затем вытер чашку и ложечку, положил на место. Он вышел с кухни и направился в гостиную, еще не зная, что будет делать; идя по коридору, миновал закрытые двери комнат, где спали его мать и теща, оставил позади комнату с двуспальной кроватью и остановился перед входом в кабинет, опасаясь помешать кому-то неведомому. Поскольку идти ему было некуда, он вошел в ванную, побрился и, обнаружив, что на этот раз горячей воды, к счастью, вдоволь, разделся, стал под душ, искупался, вымыл голову, снова старательно намылился от ушей до пяток, даже протер намыленным пальцем анальное отверстие, после чего несколько раз вымыл с мылом этот палец. Выйдя из-под душа, он вытерся и, перед тем как одеться, на всякий случай протер тот палец одеколоном. В шесть часов десять минут он вышел из ванной, в половине седьмого приготовил завтрак для трех женщин: поставил на стол мед и варенье, нарезал свежий хлеб и даже сделал салат из мелко наструганных овощей, заправив его маслом, черным перцем, травами, чесноком и луком. Насыпал в кофеварку первоклассный кофе, расставил на столе тарелки, разложил столовые приборы и салфетки. Так дотянул он до без четверти семь и лишь тогда позвонил Кранцам, чтобы спросить, не сможет ли и сегодня взять у них второй автомобиль, так как его машина, видимо, понадобится Авигайль, а ему, Иоэлю, необходимо срочно поехать в Тель-Авив, а может, и еще дальше. Кранц тут же ответил: «Нет проблем». И пообещал, что через полчаса они прибудут с Оделией на двух машинах и ему оставят не маленький «фиат», а голубой «ауди», который только два дня тому назад прошел техобслуживание и сейчас бегает как зверь. Иоэль поблагодарил Кранца, передал привет Оделии, а положив трубку, немедленно вспомнил: ни Лизы, ни Авигайль нет дома, они еще позавчера уехали на зимний фестиваль на горе Кармель и вернутся только завтра, так что зря он готовил завтрак на четверых и зря потревожил Кранца с Оделией, заставив их снарядить целый караван. Но по какой-то свойственной разве что упрямцам логике решил: «В чем дело? Вчера я оказал им большую услугу и вправе ждать ответной — не так уж это сложно для них». Он вернулся на кухню и убрал лишние приборы, оставив тарелки лишь для себя и Неты, которая проснулась в семь, приняла душ и появилась на пороге не в широченных штанах и просторной, как плащ-палатка, блузе, а в школьной форме — синей юбке и голубой блузке. В это мгновение она показалась Иоэлю красивой, привлекательной и даже почти женственной. Войдя, спросила:

— Что случилось?

Он помедлил с ответом, потому что ненавидел ложь и в конце концов сказал:

— Не сейчас. Объясню при случае.

По-видимому, «при случае» придется объяснить и то, почему Кранц и Оделия — вот они, уже перед домом — пригнали мне «ауди», хотя наша машина в полной исправности. В том-то и беда, Нета: когда начинаются всякие объяснения, значит, что-то не в порядке. А теперь иди, чтобы не опоздать. Извини, что сегодня не смогу подбросить тебя в школу. Несмотря на то что вот-вот в моем распоряжении будут целых два автомобиля.

Как только закрылась дверь за Нетой, которую Кранцы, едущие в город на маленьком «фиате», вызвались завезти по дороге в школу, Иоэль бросился к телефону. Больно ударился коленом о тумбочку в коридоре, на которой стоял аппарат. Телефон грохнулся на пол и, падая, зазвонил. Иоэль схватил трубку, но ничего не услышал. Даже привычного гудка, свидетельствующего, что телефон подключен. Видимо, от удара он вышел из строя. Иоэль пытался наладить его, стуча со всех сторон по корпусу, но безуспешно. Поэтому он ринулся, задыхаясь, к Вермонтам, но по дороге вспомнил, что сам поставил в комнате Авигайль дополнительный аппарат, чтобы пожилые женщины могли звонить прямо оттуда. К полному изумлению Ральфа, он пробормотал:

— Извините, я объясню потом, — развернулся у самой двери и понесся домой.