Познавший правила (СИ)

Набранный в бочонок запас воды позволял нам продержаться несколько дней. Еды нам тоже хватало ещё на пару недель. У ску запасов воды не было, а амулеты должны были разрядиться завтра вечером. Значит, они не смогут сторожить нас вечно — и рано или поздно уйдут. Так что мы терпеливо сидели в храме, ожидая финала наших злоключений. Оставалась только скука, с которой было тяжело бороться. Поэтому мы по очереди укладывались спать — так хотя бы время летело быстрее, и сил меньше расходовалось.

Ломать стены ску закончили уже к вечеру — но уходить пока не спешили. Лагерь они разбили прямо напротив входа в наш храм. Вход был единственный, стены — толстые, и на что рассчитывали наши уже бывшие наниматели — я не слишком себе представлял. Они, кажется, тоже не знали. Натащили откуда-то дров и развели костёр, о чём-то споря между собой. И ведь сколько раз их предупреждал — не палить костры. Один раз всего послушались.

Наспорившись, ску приняли есть и укладываться спать. У нашего лаза всё ещё дежурил стражник, но теперь уже всего один.

— Ожила, — посреди ночи произнёс удивлённый Га-мари и пояснил, поймав мой растерянный взгляд. — Тварь под землёй….

Договорить он не успел. Сначала раздался грохот, от которого повскакивали все ску. Воздух сотряс яростный рёв, когда из одного из храмов вылетела та самая тварь. Видели её только я и Молчок, успевшие первыми прилечь у входа. Хотя вполне вероятно, что Молчок просто оказался самым наглым, а меня никто больше опередить не посмел.

Тварь имела человеческий торс — вдвое больше, чем у взрослого мужчины — а ещё две пары рук с длинными когтями и длинное змеиное тело вместо ног. И, как оказалось, она владела мудростью. Одной-единственной — страхом. Сколько раз Грапп объяснял, что узнать узор очень просто — надо только посмотреть, как искры обтекают то или иное явление — но воочию я увидел это впервые. Узор формировался прямо вокруг каждого человека, оплетая его голову. И ску, владевший мудростью, просто не успевал её развеивать. То один, то другой боец срывались в бега, несмотря на защиту амулетов.

А тварь, не теряя времени, старалась их поймать, но получалось у неё из всех четырёх рук вон плохо. Даже пребывая в ужасе, ску не забывали уворачиваться и сопротивляться. Харато и разговорчивый ску кинулись к твари. Вождь рубил ей хвост, а болтун постоянно атаковал спереди. И тактика принесла свои плоды. Не зная, на кого реагировать, тварь сосредоточилась на бойце, упустив из виду Харато — а его секира в несколько ударов оставила её без змеиной части. В агонии тварь сбила обрубком тела Харато на землю и буквально исполосовала разговорчивого, напоровшись на его меч.

Вокруг наступила тишина, которую разрушил голос Га-мари позади:

— Ещё три зашевелились…

— Эй! Харато! — закричал я, сложив руки лодочкой, чтобы дальше было слышно. — Там три сестрёнки невинно убиенной тобой…

Ску, охранявший вход в храм, попытался бросить копьё внутрь лаза, но попал в щит.

— …Тварюшки очень расстроились! Говорил я тебе — не жги костёр, придурком будешь? Так вот, ты — придурок. Готовьтесь встречать!

Что тут началось… Костёр залили естественными отправлениями организма за считанную минуту. Видимо, всем воинам ску с перепугу хотелось, но стыдно было. Статую, завёрнутую в какие-то тряпки, подняли четыре бойца, и весь отряд наших бывших нанимателей шустро снялся с места, унося ноги подальше от очень злых и сильных врагов. На площади остался лежать только постанывающий и истекающий кровью разговорчивый.

— Как они там? — спросил я Га-мари.

— Снова почти мёртвые, — подтвердил разведчик. — Но не настолько мёртвые, как днём. Так что тихо!

— А мы сможем люк без шума снять? — спросил я.

— А зачем? — удивился Пузо.

— А ты хочешь оставить столько серебра здесь? — удивился я, указывая на тонкие сколы по краю, которые заметил ещё днем. — Нам и так не заплатят. Надо же как-то восполнить.

Весу в люке было килограммов сорок. Конечно, много за него мы не выручим — тысяч восемьдесят. Но даже эта находка была как глоток воды в пустыне. Люк аккуратно сняли и расколотили на несколько частей. Каждый раз, когда твари начинали просыпаться, Га-мари предупреждал — и мы останавливали работы.

В предрассветных сумерках мы покинули храм и отправились к выходу из комплекса. По пути я проверил разговорчивого. На удивление крепкий воин — когда я приблизился, он был ещё жив. У него даже хватило сил дёрнуться в мою сторону.

— Ты… сука…

Слова эти дались ему с немалым трудом. После каждого он закашливался и харкал кровью.

— О, да это же наш трусишка, наложивший в штанишки! — обрадовался, подходя ко мне со спины Злобный. — Ну что, поединок?

Глаза разговорчивого полыхнули яростью. Он дёрнулся и скривился от боли. Когда ску снова смог говорить, то смотрел уже только на меня.

— У… бей!..

— Я предупреждал, — сказал я, опускаясь рядом. — И я напоминал. Не слушаете предупреждений — не просите помощи.