Позолоченная луна

Керри вглядывалась в клубящийся пар, словно пыталась разглядеть в нем свое будущее, вертящееся и дергающееся, как картинки кинематоскопа. Вся платформа была заполнена дамами: узкие, затянутые талии, развевающиеся перья; пальцы в перчатках указывают, какой из обтянутых кожей сундуков принадлежит им. Кругообразно покачиваются черные котелки и цилиндры джентльменов — как кипящая в котле смола, подумала Керри.

Джарси свесился с подножки вагонной лестницы, копна его рыжих волос качалась в воздухе.

— Эти двое в шляпах, что тут стояли, — объявил он, — уж больно важные. Но ничего, мне понравились. — Он перевел глаза с репортера на двух Бергамини в нескольких метрах поодаль.

Арон Беркович предложил руку Реме, стоящей позади него. Опершись на нее, она спустилась на платформу. Керри знала, что, несмотря на свой возраст, тетя Рема была сильна как бык — но все же была не против опереться на руку молодого человека.

Талли рассматривала маленького Карло Бергамини, прихрамывающего и волочащего левую ногу вслед за старшим братом.

— Как это ты так охромел?

Малыш лишь взглянул на нее своими черными глазами.

— Споткнулся, — сказал его брат. — Спускаясь по лестнице. — И быстро отвернулся.

Врет, заметила Керри.

Люди отворачиваются вот так от своих собственных слов, только когда врут. Как будто не могут смотреть на то, как сами исказили правду.

— Здешние носильщики, — фыркнул один из проходящих мимо пассажиров, — вот точно уж не торопятся тут на работу. Не то что в Бостоне…

Те, кто ехали в дамском вагоне и в Сваннаноа, следили за тем, как станционные носильщики передают их багаж крепким мужчинам, кричащим: «Гостиница „Бэттери Парк“ и Кенилворт». Сундуки перемещались на широкие плечи, а оттуда на ожидающие повозки и в изящные кабриолеты. Лошади фыркали.

Итальянец обернулся к Реме.

— Не были бы вы так добры подсказать нам, где проходит дорога в Билтмор?

— Вам нужна ночная дорога, милок.

— Ближайшая дорога, — пояснила Керри. — Она называется подъездная дорога, — сразу ясно, для чего ее строили. Но это добрых три мили. А сейчас почти стемнело, и там пока никто не живет, так что вы проделаете весь путь понапрасну.

Он повернул в ту сторону, куда она показала.

— Но, голубчик, если ты так уж всерьез настроен увидеть Билтмор до ночи — туман, не туман, — так там есть такая большая каменная арка, а под ней привратницкая. Да еще на той подъездной дороге будет целая куча поворотов да петель. — И она помахала руками в форме буквы «S».

Он быстро кивнул. Вскинув мешок на плечо, он снял свою кепку и сунул ее близнецам. Per voi due.

Джарси схватил ее, и близнецы радостно заверещали. Выхватив добычу у брата, Талли надела ее набекрень и перекинула косу через плечо. Джарси надулся.

— Господи, — сказала Рема. — Ну-ка, делитесь по-честному. А коли нет, так быстро у меня оба облысеете.

Не-Марко Бергамини поднял руку к отсутствующему теперь козырьку на голове. Потом подхватил Карло под локоть, и они оба зашагали вперед.

Талли и Джарси тоже пошли вперед, перескакивая через сундуки и шляпные коробки. Керри, поддерживая Рему под локоть, начала разыскивать сундук, который одолжила. Наверняка он уже погребен где-то под кучами багажа, которые предназначены для погрузки в повозки из больших гостиниц.

Вдруг ее толкнули сзади, и она остановилась. Мимо проходили два джентльмена из поезда, и тот, что пониже, с густыми усами, Грант, обернулся к ней. Отвесив низкий поклон, он приподнял свою шляпу:

— Прошу прощения.

— Ничего страшного. Мои брат с сестрой, — она успела вовремя проглотить слово меньшие. — Тоже уже наверняка перетолкали половину толпы.

Репортер из Times помахал ей с расстояния в несколько метров.

— Надеюсь, мы еще встретимся, пока я здесь.

— Удачи! — отозвалась она. И еле удержалась, чтобы не сказать: в открытии всех этих секретов.

Похоже, он очень подходил для этого дела: хрупкая, неугрожающая внешность, хорошие, серьезные манеры — а за всем этим чуткий нос, направленный на поиски истории. Если кротким принадлежит царствие земное, то, может, именно такие могут и раскрыть истину?

Джентльмен с усами шагнул ей навстречу.

— Позвольте мне представиться. Я — Мэдисон Грант, из нью-йоркских Грантов, закончивший Йельский университет. А это — Джон Куинси Кэбот. Бикон Хилл, Бостон.

Он явно рассчитывал произвести впечатление, что позабавило Керри. Под цилиндром у Гранта намечалась лысина, но на лице морщин не было. Похоже, ему было немного за тридцать.

Тот, что повыше, этот Джон Кэбот, которого она видела еще на Центральном вокзале, тоже чопорно приподнял цилиндр. Ему, похоже, было двадцать с небольшим. Он кивнул ей, откидывая с глаз светлую прядь волос, и выпятил челюсть.

— Как поживаете?

Керри подумала, что он был бы очень хорош собой, если бы его лицо не было таким жестким. Практически злобным. Как будто бы это был не человек, а каменное изваяние.

Кэбот уже отвернулся.