Позолоченное великолепие

Изабелла почувствовала отвращение, по ее телу пробежала дрожь. Однажды на светском мероприятии Натаниел потчевал гостей, собравшихся в гостиной, рассказом о том, как он в Неаполе видел самую дьявольскую пытку. Ей самой приходилось не раз избирать другой путь, чтобы не видеть, что творится в сквере или на рыночной площади.

— Ты не должен напоминать мне об этом.

— Я только скажу, что для получения полного признания Коррадини пытали таким образом, чтобы он не мог на суде ни видеть, ни слышать, ни говорить. Он все время страдает от боли и полностью лишился разума. Если я помог Марии облегчить ее страдания тем, что забочусь о ней и ее детях, то нисколько не сожалею об этом. Мне лишь грустно, что в наших отношениях появилась брешь.

Что бы он ни говорил, она не могла избавиться от чувства обиды, нанесенной изменой. Изабелла посмотрела в сторону террасы, невольно испытывая сострадание к женщине, чьи расплывчатые очертания проглядывались сквозь стекло.

— Мне понятно, как вы нашли друг друга, — сказал Изабелла, но затем ее голос выдал все, что наболело у нее на сердце. — Но зачем надо было снова приводить ее в этот дом, если ты любишь меня так, как утверждаешь?

— Я не приводил ее сюда. Она здесь живет.

Какое-то время истинный смысл сказанного не дошел до нее. Когда Изабелла все поняла, она побледнела, на ее лице и губах не осталось ни кровинки.

— Ты хочешь сказать, что она все время была здесь? Все время, пока мы?.. — Ей не хватило сил договорить.

— Эта вилла очень просторна. В одном крыле находятся покои с отдельным двориком и воротами. Однако, как ты могла догадаться, имеется дверь, через которую можно пройти из одного крыла в другое.

Складывалось впечатление, что идет безжалостная игра с целью раскрыть как можно больше ужасной правды. Изабелла вспомнила, что часто слышала далекий смех детей и думала, что это отпрыски садовников или других местных слуг. Лишь она одна среди всех англичан не ведала о связи Оуэна с Марией Коррадини. Изабелла невольно потерла глаза тыльной стороной ладони — ей не хотелось ни видеть, ни слышать, ни помнить. Она почувствовала, что Оуэн приблизился к ней и взял ее за плечи. Она резко подняла голову и отскочила от него.

— Не касайся меня!

Он весь напрягся.

— Я не уходил от тебя и не бросался в ее объятия. Я думал только о тебе.

По ее телу пробежали судороги.

— Но она была здесь.

— Я не мог прогнать ее.

Ее глаза горели.

— Отошли эту женщину в ее дворец.

— Она останется здесь столько времени, сколько пожелает. Я не брошу ее. Даже ради тебя, Изабелла. Горькая правда заключается в том, что без меня она покончит с собой.

Изабелла какое-то время смотрела на него, не веря своим ушам.

— Оуэн, в таком случае ты уже сделал свой выбор. Между нами все кончено.

Она повернулась и покинула дом столь же стремительно, как и вошла в него. Изабелла не знала, последовал ли он за ней, ибо ни разу не оглянулась. Вернувшись, она увидела, что Эми уже ждет ее.

— Эми, мы немедленно уезжаем. Немедленно! Я хочу вернуться домой! — В отчаянии она поднесла к вискам руки, сжатые в кулаки. — Боже милостивый! Дай мне уехать домой!

Эми проводила Изабеллу взглядом, когда та взбежала по лестнице и подумала, что на месте госпожи она потянула бы за единственную струну, после чего Оуэн и не стал бы думать о других ветреных женщинах. Но Изабелла Тренч была из тех, кто не станет прибегать к козням. Она предоставит мужчине свободу выбора, не станет добиваться любви принуждением.

Через час они покинули Флоренцию. До Генуи им предстоял долгий и утомительный путь. Дороги туда были столь же изрыты колеями, что и те, по которым они ехали раньше. Удрученная и усталая Изабелла испытывала боль при каждой встряске экипажа. Где бы они ни останавливались на ночь, она тут же отправлялась спать. Она ела, не выходя из спальни. И все время думала о том, как бы поскорее вернуться домой и обрести покой.

Но это были тщетные надежды. В одной деревне в тридцати милях от Генуи ночная остановка затянулась на целую неделю. Эми объяснила остальным слугам, что госпожа устала от путешествия и должна немного отдохнуть. В единственной свободной комнате, расположенной на верхнем этаже, Изабелла в страшных муках избавилась от столь давно желанного ребенка, который был зачат в безмятежные дни.