Позолоченный ключик

Лола вышла их машины и сделала самое беспомощное выражение лица. В своих приготовлениях она рассчитывала на незрелые и вульгарные представления счастливого наследника, однако очень скоро выяснилось, что другие особи мужского пола имеют такие же представления о женской красоте.

Не успела она расположиться, как рядом тут же остановился черный «бумер». Стекло опустилось, и из окна выглянул бритый мужик — по виду бывший браток.

— Ну что, проблемы? — пробасил он, окидывая Лолу алчным взглядом. — Помощь нужна?

— Нет проблем, — огрызнулась Лола. — Никакая помощь не нужна, сама управлюсь.

Владелец черного «бумера», однако, не спешил уезжать, уж очень Лола ему приглянулась.

— Могу подвезти, — проговорил он.

Лола занервничала. Если племянник поедет мимо, то точно не остановится, увидев рядом с ней бандитскую машину.

— Слушай, у меня проблем нет, но скоро будут у тебя! — выпалила она. — У меня муж — полковник полиции, я ему звонила, он уже едет сюда с мигалкой.

Бывший браток незамедлительно ударил по газам.

И только Лола перевела дух, как рядом с ней притормозил приличный немолодой мужчина на серебристой «ауди». Он глазами спросил, что может для Лолы сделать. Лола прижала руку к сердцу, благодаря, и отрицательно покачала головой. Мужчина улыбнулся и уехал.

Мимо Лолы проносились машины, в которых рядом с водителем сидели женщины — жены, тещи, любовницы. Этих можно было не опасаться — не остановятся, даже если какая-нибудь девица разляжется на дороге.

Водитель мусоровоза высунул голову из окна и заливисто свистнул. Мальчишка в рейсовом автобусе поднял вверх большой палец. И вот когда Лола уже хотела звонить своему партнеру и ругаться, на обочине возле нее остановился «мерседес».

«Наконец-то!» — Лола вытаращила глаза, так что они едва не вылезли из орбит, и порывисто вздохнула.

Вениамин Крошечкин сегодня был не в духе. Начать с того, что Карина с утра пораньше устроила безобразный скандал с экономкой. И та не придумала ничего лучше, чем уволиться. Они долго орали друг на дружку так громко и с такой самоотдачей, что Вениамин проснулся. Мало того что он не выспался, так еще никто и не подумал принести ему кофе в постель.

Он завел такой порядок, как только въехал в этот дом, и следовал ему неукоснительно. Кофе должен быть подан сразу же, как только он проснется. Экономка Анна Степановна ничего не сказала, услышав его приказ, только едва заметно подняла брови: как скажете, мол, так и будет. Это ему в ней нравилось — приказы хозяина не обсуждаются, а выполняются беспрекословно.

Тогда Вениамин пил кофе в постели впервые в жизни. Откровенно говоря, это ему не слишком понравилось — некуда было поставить чашку, и потом, вся постель была в крошках от круассанов. Но в иностранных кинофильмах всегда показывают, что богатые люди непременно пьют кофе в постели.

С некоторых пор Вениамин считал себя богатым человеком, и мысль эта была ему невыразимо приятна. Он твердо знал, что наследство свалилось ему на голову не просто так, а потому, что он заслужил его. Дядя не слишком жаловал племянника при жизни, какая-то у них была давняя ссора с матерью, но все же он понял перед смертью, что именно Вениамин достоин получить все. Все-таки они ближайшие родственники.

И теперь Вениамин был настроен использовать свалившееся на него богатство на все сто процентов.

Во-первых, отомстить всем этим жалким людишкам, которые унижали его, пока он был беден и несчастен: всем этим соседям по лестничной клетке, коллегам по работе, ученикам в колледже, бывшей жене Карине, теще, которая всегда его ненавидела, всем без исключения особам, облеченным хоть небольшой, но властью, тем, кто сидел за окошечками участковой поликлиники и жилконторы, кто стоял в дверях, всем, кто мог его, Вениамина Крошечкина, не пускать, не давать ему пустяковой справки или талончика к окулисту, всячески его унижать и обзывать разными обидными словами.

Во-вторых, неуклонно давать понять прислуге, охранникам, продавцам в магазинах, кто здесь хозяин. Вот именно, теперь он, Вениамин Крошечкин, хозяин жизни. И все эти люди обязаны ему улыбаться при встрече, заглядывать в глаза и всячески угождать.

Он въехал в дядин дом тотчас же после похорон, чтобы не упускать ни одной минуты своей новой жизни. Но отдавая приказы экономке Анне Степановне и водителю Валентину, не ощущал всю полноту власти, поскольку экономка никогда с ним не спорила, а Валентин вообще отмалчивался и делал все как нужно. Вот если бы экономка осмелилась перечить, он бы накричал на нее, затопал ногами, пригрозил увольнением. Она бы испугалась, склонилась угодливо и слезливо обещала, что больше никогда-никогда… Ничего этого не было, а Вениамину этого так не хватало. Ему так хотелось получить компенсацию за долгие годы унижений.