Позолота

До двери оставалось не больше десяти шагов, и тут она заметила уголок гобелена. Рисунок было не разобрать, но ее удивили насыщенные цвета – яркие и сочные, не поблекшие, как все остальное вокруг, такое тусклое, холодное, сгнившее.

Вокруг стало темнее, но Серильда была так занята гобеленом, что почти не заметила этого и сделала еще один шаг.

Откуда-то снизу, из глубины замка, донесся крик.

Серильда замерла. Вопль был полон страдания и муки.

Дверь перед ней захлопнулась сама собой.

Серильда отскочила назад, и тут за ее спиной раздался дикий визг. Над ней пронесся вихрь из крыльев и когтей. Завопив от ужаса, Серильда принялась отбиваться. Коготь рассек ей щеку. Она ударила в ответ и, кажется, задела крыло неведомой твари. Та зашипела и подалась назад.

Прижавшись спиной к стене, Серильда подняла руки, готовая защищаться. Ожидая, что огромный нахткрапп готовится к следующей атаке, она посмотрела вверх… Существо, которое она увидела, не было ночным вороном.

Все было гораздо хуже.

Он был размером с годовалого ребенка, но с лицом дьявола. По бокам головы торчали витые рога, за спиной росли черные кожистые крылья. Пропорции тела были искажены: руки – слишком короткие, ноги – чересчур длинные, пальцы – узловатые, с тонкими острыми когтями. Кожа была серо-лиловой, зрачки, как у кошки. Когда чудовище оскалилось и зашипело, Серильда увидела, что у него нет зубов, а язык тонкий и раздвоенный, как у змеи. Это была друда – воплощение ужаса.

Серильдой овладел страх, который вытеснил все мысли – не осталось ничего, кроме ужаса и животного инстинкта бежать. Убраться подальше. Вот только ноги не двигались. Сердце, казалось, стало размером с тыкву и билось в ребра, выдавливая воздух из легких.

Рука, которой Серильда коснулась пылающей щеки, оказалась мокрой от крови.

Друда с оглушительным визгом бросилась на нее снова, широко растопырив крылья. Серильда попыталась отбиться, но в ее запястья впились острые, как иглы, когти. Визг и вой терзали мозг, нечеловеческие вопли рвали душу на части. Ее разум превратился в сгусток ярости и боли, а потом… разлетелся на куски.

Серильда снова очутилась в трапезной замка, окруженная мерзкими гобеленами. Над ней возвышался Эрлкинг, на его лице блуждала легкая, самодовольная улыбка. Он указал на стену. Серильда взглянула и обмерла.

Над буфетом, раскинув светящиеся крылья, парила птица герциния. Но в этот раз он была жива и визжала от боли. Ее крылья трепетали, пытаясь поднять ее в воздух, но были прибиты к доске толстыми железными гвоздями.

По обе стороны от несчастной птицы на стене висели отделенные от тел головы. Справа – Злат, он был хмурым и мрачным, его глаза сверкали. Это ее вина. Он попытался ей помочь, и вот что с ним случилось. Слева – голова ее отца. Его глаза были широко открыты, рот кривился. Он отчаянно пытался что-то сказать.

Заливаясь слезами, Серильда подошла ближе, пытаясь услышать его.

И слово прозвучало. Раздался шепот резкий, как крик:

– Лгунья!

В дальнем конце трапезного зала раздался рев.

Нет.

Не в зале.

Он донесся из верхнего коридора.

Серильда широко распахнула глаза. Оказывается, падая, она ударилась плечом об одно из окон, по стеклу разбежались тонкие трещины.

Ее запястья были в крови, но друда от нее отцепилась. Теперь тварь стояла в стороне, согнув колени и подняв крылья – готовилась взлететь. И снова заверещала, так пронзительно, что Серильда зажала уши руками.

Друда подпрыгнула, но не успела оторваться от земли – один из канделябров зашатался и стал падать. Не сам, нет – его толкнули. Он упал на друду, на мгновение прижав ее к полу.

Тварь взвыла, с трудом выползла из-под тяжелого подсвечника. Она хромала, но взлетела без труда.

По коридору пронесся ураганный порыв ледяного ветра, швырнул волосы Серильде в лицо и с такой силой ударил друду об одну из дверей, что люстры над головой задрожали. Зашипев от боли, тварь рухнула.

Серильда вскочила на ноги и бросилась бежать. Она слышала, как за ее спиной что-то упало. Что-то разбилось. Еще одна дверь захлопнулась с такой силой, что факелы на стенах задрожали.

Промчавшись мимо витражей, с которых боги внимательно смотрели на нее, она, задыхаясь, сбежала вниз по лестнице. Попыталась понять, где она, но перед глазами все плыло, мысли путались. Залы были незнакомыми, как в лабиринте, все вокруг выглядело не так, как прошлой ночью.

От очередного вопля волоски на шее Серильды встали дыбом. Задыхаясь, она прислонилась к колонне. На этот раз голос звучал довольно близко, но понять, откуда он доносится, было невозможно. Да Серильда и не была уверена, что хочет это выяснять. Но, похоже, кому-то нужна была помощь. Возможно даже, кто-то умирал.

Она ждала, пытаясь что-нибудь расслышать, хотя почти все звуки заглушались ее прерывистым дыханием и грохотом сердца.

Крик не повторился.