Позолота

– Я не воровала! – почти застонала Серильда. – Профессор Фейрбург сама мне ее дала. Вообще-то, это был подарок. Она не просила вернуть книгу, но я все равно собираюсь это сделать! – И она протянула руку. – Можно мне получить ее назад?

Ведьма убрала книгу подальше от нее.

– А что, интересно, вы делали в Адальхейде? Я полагала, вы с отцом в Мондбрюке.

– Мы и ездили в Мондбрюк, – процедила Серильда сквозь зубы. – Мой отец и сейчас там.

Слова едва не застряли у нее в горле.

– А вы? – спросила фрау Зауэр, подходя ближе и держа книгу за спиной. Ростом она была меньше Серильды, но под строгим взглядом из-под морщинистых век Серильда казалась себе маленькой, как мышь. – Откуда это вы возвращались на следующий день после двух последних полнолуний? Такое поведение очень подозрительно, Серильда! Я не могу считать его безобидным совпадением.

– Вам и не нужно, – сказала Серильда. – Верните мне книгу, пожалуйста.

Внутри у нее все дрожало – больше от гнева, чем от чего-то другого. Но еще было очень неприятно узнать, что учительница наблюдала за ней. А может, она повторяла сплетни, собранные в городе… Значит, люди заметили ее исчезновения и появления в полнолуние. И уже пошли слухи.

– Как же ты сможешь вернуть книгу в Адальхейд? Ты что, сегодня туда собираешься? В день равноденствия, ни раньше, ни позже?

В голосе ведьмы звучало осуждение, а Серильда даже не знала, в чем ее обвиняют.

– Вы хотите, чтобы я вернула ее в библиотеку или нет?

– Я пытаюсь тебя предупредить, – огрызнулась старуха. – Адальхейд – скверное место! Любому, у кого найдется хоть капля здравого смысла, лучше держаться от него подальше.

– Ого! Вы, видимо, часто там бывали?

Фрау Зауэр растерянно запнулась, а Серильда подошла и выхватила книгу у нее из рук. Учительница возмущенно вскрикнула.

– Хочу, чтобы вы знали, – добавила Серильда. – Адальхейд – чудесный город, в котором живут прекрасные люди. Но я согласна, вам лучше держаться от него подальше. Осмелюсь предположить, вы там окажетесь не ко двору.

Глаза фрау Зауэр вспыхнули.

– Эгоистичное дитя! Ты и так омрачаешь жизнь нашего города, а теперь хочешь навлечь на нас страшное зло!

– Вам это покажется неожиданным, фрау Зауэр, – сказала Серильда, повышая голос, потому что больше не могла сдерживать свой вспыльчивый характер, – но вашего мнения не спрашивали.

С этими словами она вылетела из дома, захлопнув за собой дверь с такой силой, что Зелиг, привязанный к забору, вздрогнул и заржал.

Кипя от негодования, Серильда немного постояла, но вернулась и снова распахнула дверь.

– И вот еще что, – произнесла она. – Меня не будет на празднике Эострига. Пожалуйста, передайте детям мои сердечные извинения и скажите им, что я восхищаюсь и горжусь тем, как хорошо они поработали над фигурами богов.

Серильда ожидала, что ведьма бросится за ней следом, осыпая новыми оскорблениями и предостережениями. Дрожащими руками она сунула книгу в седельную сумку и развязала поводья. Она чувствовала облегчение, накричав на старуху после того, как столько времени молча терпела ее выходки.

Вскочив в седло, Серильда пришпорила Зелига и направилась в сторону Адальхейда.

* * *

Она даже не попыталась срезать дорогу через лес, понимая, что Зелиг снова станет сопротивляться. Солнце прокладывало себе путь по небу, и Серильда радовалась, что выехала пораньше. Когда она доберется до места, будет уже далеко за полдень.

Она все еще вспоминала Голодную Луну, когда у их двери впервые появился возница-призрак. Тогда она ужасно волновалась, и это волнение было даже немного радостным. Лишь иногда ей становилось страшно, но только теперь Серильда поняла, что должна была боятся сильнее. Она же относилась ко всему, как к интересной истории, и с упоением рассказывала детям о своих приключениях – ничего, что они ей не верили.

Но сейчас…

Сейчас ее жизнь балансировала на острие меча – ей всюду грозила опасность. Рок сжимал кольцо вокруг нее, и Серильда не представляла, что делать. Ее отец пропал. Серильда уже знала, что от Эрлкинга не скрыться, если только он сам не отпустит. Рано или поздно он узнает правду, и она сполна заплатит за обман.

От всего этого следовало бы прийти в ужас. Серильда это знала. Но вместо того, чтобы бояться, она почти все время была в ярости.

Для Ольхового Короля это было лишь жестокой игрой хищника с добычей. Но для Серильды это была ее жизнь. Ее семья. Ее свобода. Она хотела, чтобы это он поплатился за все, что делал – не только с ней, но и со всеми остальными, на протяжении столетий.

Она пыталась придумать хоть какой-нибудь план на эту ночь. Конечно, она не была так наивна, чтобы полагать, будто может просто подбежать к Эрлкингу, выхватить его же охотничий нож и вонзить ему в сердце. Даже если бы, каким-то чудом, ей удалось это сделать, она не была уверена, что это его убьет. Она даже не была уверена, что его вообще можно убить.

Но Серильда дала волю своему воображению.