Позолота

Серильда была уже лучше знакома с замком и без труда нашла лестницу, ведущую в зал богов – так она называла зал с витражами в окнах. Раньше она видела его только днем, когда стекла были выбиты, свинцовые переплеты сломаны, и все покрыто копотью и затянуто паутиной.

Теперь все было иначе. Свет исходил не от солнца, а от больших стоячих светильников, и, хотя витражи все равно были замечательные, им не хватало блеска и яркости.

Серильда быстро завернула за угол. Перед ней был узкий зал – по одну сторону шли окна, по другую – затворенные двери. С люстр падали капли воска, а не пауки. Дверь в дальнем конце тоже оказалась закрыта, но в щели под ней был виден свет.

Даже зная, что замок пуст, Серильда ступала по мягкому ковру осторожно, стараясь не шуметь. Когда она оказалась у двери и взялась за ручку, в ушах у нее стоял оглушительный грохот: так громко билось ее сердце. Серильда боялась, что дверь окажется запертой, но она легко подалась.

Затаив дыхание, Серильда заглянула внутрь. Свет исходил от единственной свечки, стоявшей на каменном выступе сразу за дверью. Серильда вошла и подождала, пока глаза привыкнут к полумраку.

Взгляд ее упал на занавеску из прозрачного кружева, свисающую с потолка и прикрывающую клетку в середине комнаты.

Она замерла. Клетки предназначаются для животных. Что за существо могут держать в такой комнате? Она прищурилась, но в полумраке едва могла различить за решеткой небольшую неподвижную фигуру.

Спящий?

Мертвец?

Боясь шелохнуться, Серильда перевела взгляд на стену с гобеленом. То, что она увидела, заставило ее нахмуриться. Гобелен висел на том же месте, но здесь, на изнанке мира смертных, не выглядел первозданным, как по ту сторону завесы. Здесь он, наоборот, висел клочьями. Приглядевшись, можно быть различить пейзаж, пышный ночной сад, освещенный серебряной луной и множеством фонариков. В саду стоял бородатый человек в богато украшенном камзоле и золотой короне. Но что-то с ним было не так. Глаза чересчур большие, а улыбка напоминала злобный оскал.

Преодолевая ужас, Серильда медленно подошла ближе.

Наконец, ее глаза привыкли к тусклому свету свечей, и она остолбенела. На гобелене не было почтенного короля с улыбкой на лице. Он изображал череп. Труп в прекрасном наряде.

Этот человек был мертв.

Дрожа всем телом, Серильда протянула руку к другому клочку ткани и заметила вторую фигуру, поменьше. Она была разорвана надвое, но все-таки можно было разглядеть девочку в юбке с оборками и с пышными рукавами.

Густые вьющиеся волосы…

У Серильды забилось сердце.

Что если это та самая девочка из медальона?

Серильда потянулась к следующему лоскутку и вдруг краем глаза заметила бросившуюся на нее черную тень. Ее вскрик смешался с пронзительным визгом. Серильда едва успела закрыться руками. Чудовище вонзило когти ей в плечо, пронзительным воплем заглушая даже мысли.

И вдруг… Серильда была уже не в замке.

Она стояла перед школой в Мерхенфельде – точнее, перед бывшим зданием школы, которое она опознала по ярко-желтым ставням. Все оно было охвачено огнем. Черный дым клубился в воздухе. Серильда закашлялась, пытаясь прикрыть рот, и вдруг услышала их крики.

Дети!

Они были внутри. Они оказались в западне…

Серильда бросилась вперед, не обращая внимания на жжение в глазах, но чья-то рука схватила ее за плечо.

– Не делай глупостей, – раздался голос Эрлкинга, поразивший ее ледяным спокойствием. – Тебе их не спасти. А ведь я предупреждал вас, леди Серильда. Нужно было послушать меня и сделать так, как я просил.

– Нет! – крикнула девушка, охваченная ужасом. – Я же так и сделала! Все сделала, как вы просили!

– Разве? – услышала она тихий смешок в ответ. – Или ты попыталась меня обмануть?

Он развернул Серильду лицом к себе, и так посмотрел, что ее обожгло холодом.

– Смотри – вот что бывает с теми, кто предал меня.

Лицо Эрлкинга исчезло, сменившись каскадом образов, слишком чудовищных, чтобы Серильда могла переварить увиденное.

Ее отец лежит в поле лицом вниз, птицы-падальщики терзают его внутренности. Анна и ее младшие брат и сестра заперты в клетке, а злобные гоблины издеваются над ними и тычут в них острыми палками. Никель и Фриш стали добычей безжалостных адских псов и разорваны в клочья. Лейна с матерью защищаются от стаи нахткраппов, которые снова и снова нападают на них – острые клювы нацелены в их нежные глаза, в добрые сердца, в руки, которыми они отчаянно пытаются удержать друг друга. Злат, как мотылек, приколот к огромному вращающемуся колесу, которое кружит, кружит, кружит…

Откуда-то донесся дикий рев, прогоняя кошмарные видения.

Когти больше не держали ее за плечо. Вопль стих. Серильда пыталась прийти в себя, но кошмары цеплялись, липли к ней, грозя утащить обратно. Где-то в темноте раздавались звуки боя. Яростное шипение друды. Удары и вскрики.

Знакомый голос:

– Не смейте к ней прикасаться!