Позор Кремля

П о своему опыту знаю, что многие читатели будут категорически мною недовольны за то, что я употребляю слова «подлецы, подонки, мерзавцы, негодяи», а слово «идиот» у меня будет встречаться чуть ли не в каждом абзаце. Поясню, зачем я это делаю.

Когда речь идет о твоей Родине, то беспристрастным к ней может быть только подонок, а нормальные люди к своей Родине пристрастны. А я нормальный гражданин Советского Союза. Более того, и в любом ином деле мы остаемся беспристрастными или бесстрастными только тогда, когда это дело или эти люди нам безразличны. А мне Катынское дело и бригада Геббельса очень небезразличны, и я мог бы вам это долго и безуспешно доказывать, но вместо этого я употребляю все вышеозначенные слова, и вам все будет понятно и без моих объяснений. Неприлично быть беспристрастным по отношению к врагам своей Родины, а они враги, и я им не «беспристрастный исследователь», а враг.

Есть еще один момент, о котором читатели могут не догадываться. Как только «историк» или «ученый» начнет убеждать вас, что он беспристрастен, или начнет делать вид беспристрастности, то вам следует ожидать, что он вас сейчас обманет. Вспомните, что самую бесстрастную физиономию всегда имеет карточный шулер. Вот вы уже прочли немного текстов бригады Геббельса. Разве эти тексты не беспристрастны? Да они сама академическая честность! А разве это помешало им жульнически не сообщить вам, что по Уставу МВТ можно судить только пособников антикоминтерновского пакта? И обратите внимание, в это время у бригады Геббельса глаза были честные-честные и лица беспристрастные.

Это судьи обязаны рассматривать дело беспристрастно, а судьи – вы, вот и будьте беспристрастными, а я «сторона процесса» и могу позволить себе презирать этих подонков. Не скрою, когда 8 лет назад я сел писать «Катынский детектив», то был болен – на поляков смотрел как на братьев, а к бригаде Геббельса старался быть беспристрастным. Но за это время поляки меня вылечили, а бригада Геббельса достала. И терапевтические приемы у них были одинаковы – рвотные пилюли подлости и вонючие припарки наглости. Так что спасибо им, теперь я здоров.

Читатели могут сказать, если Мухин не беспристрастен, то как же верить тому, что он пишет? Он же может извратить факты! Наверное, могу, пока не пробовал – не было необходимости. Но даже если я их и извращу, то ведь я даю в книге слово бригаде Геббельса – перепечатываю все их суммарные доказательства по Катынскому делу, хотя это и удорожает издание книги. И у читателя нет необходимости верить мне. Сравнивайте то, что дает бригада Геббельса, с тем, что даю я, оценивайте логику и будьте беспристрастными. А мне-то перед Польшей бисер метать ни к чему, а перед бригадой Геббельса – просто недостойно. Россия сегодня в такой ситуации, что нам пора называть вещи своими именами.

Загадки польского менталитета

Итак, мы видим и увидим дальше, что эксперты и специалисты бригады Геббельса «убедительно доказали», по крайней мере себе, что юную, невинную девушку Польшу изнасиловали противоестественным способом два злобных сатира – Германия и СССР, – а потому эти насильники безусловные преступники и подлежат суду. Надо сказать, что когда историки исследуют этот период, то они, вне зависимости от взглядов, основное внимание уделяют Германии и СССР, их лидерам Гитлеру и Сталину, а лидеры Польши остаются в тени, в лучшем случае их если и упрекают, то в некой неосмотрительности или неосторожности. Борьба в исторической науке идет между теми, кто доказывает, что Сталин поступил с Польшей как сумасшедший негодяй, и между теми, кто доказывает, что у Сталина не было иного выбора. Польша же в любом случае остается кем-то вроде жены Цезаря, которая вне подозрений.

Давайте ради разнообразия посмотрим в данном вопросе не столько на насильников, сколько на жертву изнасилования, и на то, таким ли уж противоестественным для Польши способом насиловали эту белокурую и голубоглазую девственницу.

Однако прежде следует понять для себя, кто такая эта Польша, кого мы будем иметь в виду, когда употребляем это понятие. В любой стране носителями национальных, государственных и политических идей является относительно небольшая группа людей, которых иногда называют правящим классом, что, на мой взгляд, некорректно, а сами себя они называют элитой, что еще более сомнительно. Это члены правительства, депутаты, журналисты и вообще любой, кого эти вопросы интересуют и кто способен свои идеи распространять среди обывателя, который сам над идеями государственности думать не желает. Любая нация хранит традиции, и, соответственно, элита разных стран имеет свои традиционные особенности, которые если и изживаются, то очень долго и трудно. Соответственно, ни одна страна не договорится с другой, если в основе договора будет лежать нечто, что противоречит особенностям данной элиты.