Позорная история Америки. «Грязное белье» США

Впрочем, умер несчастный не зря. Отцы города наконец сообразили, что теряют контроль над ситуацией: доносы шли уже не на рабов, а на их владельцев, в том числе родню советников и судей, а также на лиц, близких к губернатору, а Мэри Бартон, видимо, выйдя из-под контроля, перестала слушаться Хорсмэндена, зато начала «вспоминать» о появлении в таверне Хагсона столпов нью-йоркского света. Причем не по именам, а по очень общим приметам. В обычное время от такого отмахивались, но официальный карт-бланш на «достоверность» ее показаний угрожал реальными неприятностями очень многим. Кроме того, появились и доносы на ведьм, а это уже напоминало Салем, и было ясно, что, если дать ход хотя бы одному «ведовскому делу», дальше уже будет плохо всем. В такой ситуации, после долгого и сложного совещания с участием губернатора решено было понемногу спускать на тормозах. В официальной газете колонии появилось специальное сообщение: следствие закончено, виновные изобличены и наказаны, все остальные по милости властей оправданы, а рабская биржа переносится в Чарльстон. Появились поименные списки казненных. 13 негров сожгли по приговору суда. Поскольку костер по закону полагался только за поджог, а цифра довольно скромна, все исследователи признают, что речь идет о поджигателях, взятых с поличным, и тех, на кого они показали как на сообщников; еще двое сгорели «волею народа» на месте преступления. 19 черных и 5 белых (из них две женщины), так или иначе связанные с заговором, — повешены (что шестеро пострадали невинно, естественно, не поминалось). И наконец, еще 72 черных и семеро белых, — что-то знавших, но не сообщивших властям, — изгнаны из города без права на возвращение. По мнению историков Нью-Йорка, резкое (хотя и временное) падение вслед за тем уровня преступности дает основания думать, что власти под сурдинку избавились от криминальных авторитетов. Раздали и слонов. Мэри Бартон, несколько месяцев посидев в дурдоме, по выписке получила от города 100 фунтов, которые потратила на выкуп из кабалы и на приданое. Дэниэл Хорсмэнден, удостоившись похвалы губернатора и Лондона, пошел на серьезное повышение. А поджоги прекратились навсегда, да и черных бунтов больше не случалось.

Глава 9 Обратной дороги нет

Товар особого рода

Начнем с Африки. Великая эпоха, оборвавшись с присоединением Португалии к Испании в 1581-м, уже не повторилась. Вновь обретя себя 60 лет спустя, Лиссабон перестал играть в великую державу и, восстановив контроль над факториями в Африке и Азии, занялся мирной торговлей. Изменилась ситуация и в джунглях, где в связи со всем этим распалось могучее царство Конго, многолетний партнер и вассал португальцев, о котором мы с вами обязательно поговорим, но в другой книге. Пока же ограничимся констатацией: вместо обширной, очень сильной державы, поставлявшей европейским торговцам тысячи рабов, возникло множество маленьких, быстро теряющих налет «цивилизованности» княжеств. То есть формально Конго считалось единым, формально оставалось вассалом португальской короны и (формально же) «жемчужиной в папской тиаре», но времена жабо, камзолов, обучения знатной молодежи в Коимбре и прочих атрибутов «европейскости» канули в Лету. Внуки черных графов, маркизов и обычных фидалгу вернулись к быту прадедов, хотя о днях былого блеска пытались не забывать. По-прежнему исповедовали Христа (после отъезда иезуитов с серьезными элементами язычества), культивировали дико искаженный португальский язык, по понятиям тех мест, свидетельствующий о принадлежности к высшему обществу, и, в общем, по-прежнему считали себя равными заморским друзьям. Которые, правда, теперь с этим едва ли были согласны.

Сложилось за «век просвещения» и особое сословие сесе (бродяг), профессиональных и потомственных воинов, со своим кодексом чести, особым языком кунгала, смеси португальского и местных наречий, а также фанатичным преклонением перед Девой Марией, считавшейся небесной заступницей корпорации. В понимании аборигенов и португальцев сесе считались чем-то типа дворянства, жизнь же бродяжья складывалась по-разному, в зависимости от места обитания. На юге, в Матамбо, Нгези, Касанжи и других мелких «королевствах», где власть держалась крепко, «сесе», как должно, держались сеньоров, образуя почти классическую феодальную лестницу. А вот на изорванном усобицами севере, уже давно не подчиняющемся власти мани-конго, они бродили туда-сюда, чаще отрядами, а порой и в одиночку, предлагая свои услуги вечно воюющим между собой мелким мани, но нигде не оседая насовсем. Услуги их обходились недешево, но недостатка в желающих нанять не было: войны в джунглях шли постоянно, а сесе, в отличие от сусо (черни), владели навыками обращения с огнестрельным оружием (свои ружья они чтили наряду с крестом и идолами, заменявшими иконы), умели изготовлять порох, лить пули, сражаться в строю — и так далее.