Позорная история Америки. «Грязное белье» США

Вот тут-то в светлую голову Филиппа-Жана пришла идея посоветоваться с солидными людьми, тем паче что большинство солидных людей Панамы подрабатывало если не у него в офисе, то в администрации железной дороги. И 1 октября 1903 года француз, в номере 1162 («Королевский люкс») фешенебельного нью-йоркского отеля «Уолдорф-Астория», уже представлял партнерам своих колумбийских друзей, самыми именитыми среди которых (о, чудо!) были сеньоры Хосе Доминго де Обальдиа и Мануэль Амадор Герреро. Да. Именно. Те самые губернаторы, некогда тесно сотрудничавшие с Лессепсом. Встреча прошла, что называется, в обстановке полного взаимопонимания. Дорогие гости полностью согласились с тем, что диктатура Маррокина совершенно бесчеловечна, и вообще, с зависимостью Панамы от центра пора кончать, поскольку этот самый центр мало того, что сосет соки из панамского народа, так уже дошел и до того, что отнимает кровное у его лучших сынов. Причем на основании сплетен в желтых парижских газетенках. Об остальном договорились быстро, некоторые разногласия возникли разве что по поводу гонораров.

Это сладкое слово — свобода

3 ноября, всего через месяц после памятной встречи, сеньор Амадор Герреро, мэр Панамы, созвав жителей города на открытое собрание, официально объявил о том, что с гнетом Боготы покончено, Панама отныне независима, а сам он, разумеется, готов принять на себя бремя власти. 4 ноября аналогичная акция прошла во втором по величине городе провинции, Колоне, под руководством дона Доминго де Обальдиа. Полиция, дыша перегаром, поддержала патриотов, а народные массы ликовали, проклиная южан, съевших панамское сало. Экстаз слегка гасило то обстоятельство, что президент Маррокин уже послал морем воинские части наводить порядок, а защищаться у «революционеров» было решительно нечем, но это и не предполагалось. Корабль ВМС США Nashvil, по стечению обстоятельств крейсировавший у берегов Панамы, задержал транспорты для досмотра, не позволив им выгружаться в порту Колона. Когда же они с грехом пополам высадились на побережье, командир пехотной части, охранявшей железную дорогу, сперва запретил подавать «карателям» поезд, а затем и вовсе разоружил их. 6 ноября Соединенные Штаты заявили о признании новой республики де-факто и дали понять, что не позволят «кровавому тирану Маррокину» удушить очаг юной свободы.

Через три дня панамская делегация во главе с полномочным послом республики сеньором Фелипе Хуаном де Бюно-Варилья отплыла на пароходе в США для ведения переговоров и сразу по прибытии приступила к делу. Пару дней дона Фелипе Хуана водили по театрам и выставкам, катали по Вашингтону, поили шампанским, угощали устрицами и баловали самыми дорогими блондинками. А 18 ноября, в бильярдной особняка, принадлежащего государственному секретарю Джону Хею, Бюно-Варилья, на пару минут оторвавшись от сигар и ликера, не глядя, подмахнул предложенный ему чистовой (!) вариант договора, который спустя несколько дней и был ратифицирован доктором Герреро в Желтой Комнате президентского дворца. Причем без прочтения, поскольку английским Отец Независимости владел, мягко говоря, не на высшем уровне, а перевести документ на испанский американцы позабыли. Впрочем, дон Фелипе Хуан клятвенно подтвердил, что бумаги в полном порядке. А документ между тем был интереснейший.

Во-первых, Штаты обязывались выплатить Панаме 10 миллионов долларов и далее платить по 250 тысяч в год. То есть сумму, которую сочла неприемлемой Колумбия. Во-вторых, брали на себя функции гаранта независимости Панамы «на вечные времена», взамен получая право использовать, оккупировать (!) и отчуждать (!) территории в 16 километров вдоль намеченной трассы канала, а «при необходимости» — на их усмотрение — и в других районах страны, тоже навечно, а не на жалкие 99 лет, как предполагалось в «колумбийском» проекте. А в-третьих, право (опять же «при необходимости») контролировать общественный порядок в стране, включая право на интервенцию (!) без пояснения оснований.

Как выяснилось достаточно скоро, понятие «необходимость» трактовалось американскими юристами более чем своеобразно. Все три ближайшие избирательные кампании (1908, 1912 и 1918 годов) проходили под «наблюдением» US-marins, причем если в 1908-м и 1912-м дело ограничилось присутствием военных моряков около урн, то в 1918-м, когда возникла реальная угроза режиму «отцов-основателей», американские офицеры были введены в состав избирательных комиссий, а в «проблемной» провинции Чирики даже полностью их укомплектовали, в связи с чем правительство опубликовало специальный манифест, разъясняющий, что поскольку американцы полностью финансируют проведение выборов, «снимая тяжкое бремя с панамского бюджета», то в их действиях нет ничего предосудительного. С чем, в общем, тяжело спорить.

Эхо прошедшей грозы