Позови меня, дорогой

— Да-да, знаю, что я циник. Но я к тому же еще и не лишен ума. Я не желаю, чтобы меня заставляли силком связать свою судьбу с твоей только потому, что это устраивает всех в округе. Этого достаточно, чтобы отпугнуть меня. Но так уж случилось, что ты мне нравишься. Я думаю, ты весьма привлекательна. Кроме того, у тебя есть голова на плечах, я вижу в этом большое преимущество. Уиджи и Бинду! Ваши пастбища и наши конюшни! — Росс присвистнул и прищурил глаза. — Подумай, что это будет означать для последующих поколений Беннетов и Бартлеттов! Единственная выгода… я не уверен, что не люблю тебя. По-своему, конечно. Ты слишком невинна, Пенни. Это твой единственный недостаток, но с этим я справлюсь.

Он положил ей руку на плечо, прижав к стене.

— Я не верю, чтобы папа поступил так со мной…

— Возможно, он и сам в это не верит, но Диттон нажмет на тайные пружины. Такова ее игра.

Пенни схватила его руку и попыталась стащить со своего плеча.

— Я не верю тебе. Мой отец не настолько глуп.

— Каждый становится глупцом, если дело касается акров плодородной земли. И я тоже. Тем не менее, я намерен поцеловать тебя… ради поцелуя… а вовсе не потому, что Грин Вэлли хочется, чтобы я сделал это.

Пенни питалась вырваться из-под его цепкой руки.

— Росс, не глупи!

— Будь уверена, я сделаю это, — сказал он.

Он с силой просунул руки между ее спиной и стеной, к которой прижал ее, и стиснул в объятиях. Его губы, требовательные и настойчивые, крепко и жадно припали к ее губам.

Пенни еще никто так не целовал. Правду сказать, один или двое робких молодых людей из Грин Вэлли несколько раз приглашали ее потанцевать и застенчиво, со смущением слегка касались ее губ. Но это? Это было совсем иначе!

Росс опустил руки.

— Ну… говори, — потребовал он. — Скажи все, что думаешь. Понравилось тебе или нет? Повзрослела ли ты, или так и останешься с косичками?

Губы Пенни опухли, но каким бы странным это ни казалось, она ничего больше не чувствовала, кроме того, что Росс поставил себя в глупое положение.

— Не стоит об этом говорить, — сказала она. — Полагаю, этот поцелуй — часть, так сказать, процесса, который ты называешь «взрослением», Росс. Но вот за что я тебя ненавижу, так это за грязные намеки относительно моего отца и жителей Грин Вэлли. Они мои друзья. Они не станут продавать меня за пять тысяч акров. Они желают мне самого лучшего…

Росс был заметно раздражен.

— Самое лучшее для тебя — это я и земли Уиджи, так же как самое лучшее для меня — это ты и земли Бинду. И они все знают это.

— Чрезвычайно специфический способ признания в любви, — заметила Пенни с достоинствам. — Я… и выгода.

— Вот именно, Пенни. Ты достанешься мне и выгода тоже. При условии, что ты научишься целоваться… всему свое время.

Он отодвинулся на шаг и пошарил в своих карманах в поисках сигареты. Пенни с любопытством наблюдала за ним, пока он закуривал. Неожиданно она поняла, что перед ней стоит совсем другое существо. Поспешным, невольным движением она провела рукой по своим волосам. Росс закурил сигарету с третьей спички, повернулся и, облокотившись об одну из стоек конюшни, с сардонической улыбкой пристально разглядывал Пенни.

— Топай в свой огород и мечтай о прекрасном принце, — сказал он. — Как жаль, что им оказался всего-навсего я.

— Иногда я думаю, что ты и в самом деле хам…

Неожиданным движением Росс отбросил сигарету и опять крепко прижал ее к себе. И снова губами впился в ее губы.

Когда она оттолкнула его и повернулась к двери, чтобы выйти из конюшни, то увидела, как старый мистер Беннет удалялся в сторону от эвкалиптового дерева, стоявшего неподалеку. Он видел, как Росс целовал ее. Он уходил умиротворенный и счастливый. Его походка была походкой человека, довольного событиями.

То, что сказал Росс, было правдой! Они… все люди в округе… хотели, чтобы она вышла замуж за Росса Беннета.

А ее отец? А Джон Дин? О нет. Нет!

Она почувствовала, как у нее закружилась голова, и на глазах появились слезы. Губы ее горели, а гордость падала под напором душевных мук.

В полдень Пенни поехала в Стоунвилл, чтобы повидать Беппи. Она едва могла взглянуть на этот чудесный, старый каменный дом, который так любила, и почему-то не могла поверить, что кто-то, кого можно было обвинить в предательстве, мог жить в этом доме и быть любим Беппи. Джон не стал бы говорить о ней так, он не потерпел бы, чтобы ее продавали как товар. Она знала это. Но и он, наверное, слышал об этом. Он, наверное, знал.

В таком случае, почему он не спас ее?