Позови меня трижды

- А тебе что, жить негде теперь?

- Да почему негде, просто я с тобой хочу жить.

- Ты что ли меня из-за того, что меня муж бросил? Пожалел, что ли? Так он сегодня бросил, завтра назад придет, он из таких, которые никак остановиться не могут. Так до старости и будет болтаться, как в проруби.

- Да не из жалости я, тьфу, черт! Ну, захотел вот и пришел.

- А почему ты раньше не приходил?

- А ты почему меня не звала?

- Так ты же женился, как это я могу звать какого-то чужого мужа? Я и сейчас тебя, Валера, не звала... И вообще это все странно! В одиннадцать часов ночи заваливается мужик, прости, Господи, и заявляет, что он жить пришел, без меня не может! Мы с тобой сколько не виделись? Тебе ведь до этой ночи-то как-то жилось?

- Ну, да! Я - со странностями, признаю! А вот ты - душа нараспашку! К тебе стучит в одиннадцать ночи чужой муж, ты его свободно пускаешь и даже деньги суешь! В аккурат на опохмелку хватает! Ладно, обои мы дураки, Катька, не прикидывайся. Пошли, я на кухне стол накрыл.

Катя зашла на кухню и ахнула, стол был завален мудреной заморской снедью. Целый день, оплакивая Лидию Семеновну, Катька втайне жалела, что не захватила как Люда пирожков графинь, хотя они ей предлагали. С уходом Володи еды стало совсем мало, Машу она давно кормила только хлебом с маслом и чаем, рассчитывая на школьные завтраки и бабушкин прикорм. Последние сто тысяч надо было растянуть на подольше, потому что зарплату не обещали вообще в далеко обозримом будущем.

Она как-то не обратила внимания, что Валерий вошел с двумя объемистыми баулами. Один из них стоял под кухонным столом пустой, а второй - у батареи, он был закрыт и пузырился тайной.

- А там у тебя что, Валер?

- Да, бритва, брюки домашние, тапки, ну, мелочь всякая... Вроде ерунда, а как подумаешь, все надо. Придется за второй партией идти.

- Куда?

- Домой.

- А Наина знает?

- Знает. Правда, я сказал, что если ты меня выгонишь, то приду обратно, но ты ведь не выгонишь?

- Это все как-то хреново выглядит со стороны...

- Да ты что? Все свежее, сам сегодня только брал! Давай, бокалы неси, я шампанское открою.

Катя принесла бокалы. Она молча следила за хлопотами Валерия, хоть бы он ее заранее предупредил. У нее даже не было времени осмыслить происходящее. События последних дней совершенно выбили ее из колеи. Графини с семечками на рынке, пьют одеколон за ларьками вместе с Бибикус... Иначе, говорят, вымерзнут. Бибикус уже при них два раза за недостачу бил опустившийся товарищ Вахитов. Ленка матерится, Лидия Сергеевна - в могиле, две сиротки остались с бабушкой. А у дочки Люды - порок сердца... Куда же деваться-то, Господи! А весь день ее донимала Машка своими капризами. С уходом Володи девочка совсем стала отбиваться от рук. Да еще стала требовать, чтобы мама ее, как маленькую, спать укладывала. Хотя, восемь лет - еще не возраст. А в одиннадцать ночи приходит этот, с двумя чемоданами. Внутри Кати была одна усталость и пустота. Какая же гадость, эти маслины! За что только деньги дерут? И надо же было сразу две штуки с голодухи в рот сунуть. Интересно, как это он будет с ней жить? Просто все смешно и глупо. Старый друг Валерик жить пришел! Хоть бы ушел скорее, и она просто бы уснула до завтрашнего дня, который, ради Бога, пусть будет таким же серым и неуютным, как раньше! Только не черным, как почти все дни этой весной! А светлые дни, если они есть, пусть все достанутся дочке. И как-то еще надо умудриться дожить жизнь так, чтобы Маше не пришлось торговать сигаретами на рынке у трамвайного кольца...

Шампанское кружило голову, салями почему-то совсем не пережевывалась, а на ветчине для чего-то была надета резинка, которая все не хотела от нее отдираться. Персики не выковыривались из банки, и Катя опять начала реветь. До выходных было еще целых два дня! Валерий глядел на голодную плачущую женщину со спутанными волосами и поймал себя на дикой в этой ситуации мысли, что наконец-то он - дома.

- Ладно, Кать, ты посиди, а я постель постелю.

- Белье в шкафу, сразу, как откроешь.

- Найду. Я лягу, а ты, если хочешь, ко мне приходи.

Валерий, взяв второй баул, пошел устраиваться в Катькиной жизни. Она вошла в комнату, где горел один ночник, диван был разложен, и Валерий лежал с открытыми глазами, заложив руки за голову.

- Валер, если бы ты раньше хоть пришел, а сейчас я даже не знаю, не помню, что вот это все такое. Я уже все забыла, мне теперь кажется, что я даже никогда не была молодой, что это был только сон. Мне теперь, видишь ли, надо выживать с чисто материальной стороны, поэтому кажется, что без всего этого только лучше. Я к Машке спать пойду, мы уж так привыкли. Да и с мужем мы вот так же давно жили. Он спал здесь, а я - с маленькой.

- Он что, тебя совсем не хотел?

- Наверно.

- У него был кто-то?

- Знаешь, мне это было совершенно неинтересно. Мне проще было жить самой по себе, Володя тоже жил всегда так, будто меня не было с ним рядом. А потом он совсем от нас отошел.

- И ты привыкла?