Позови меня…

Взяла его ладонь и прижала к груди, смущаясь под вспыхнувшим, выжидающим взглядом. Несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом отнял руку.

– Сердце. Обыкновенное, человеческое сердце, Лия. Реагирует на всплеск адреналина, страха, боли. Ничего больше.

– Оно реагирует на тебя.

Усмехнулся.

– Все смертные реагируют на меня, да и бессмертные тоже. Это и есть любовь?

Он не понимал, и внутри меня дрожало разочарование. Как можно объяснить кому-то, что такое любовь? У нее нет определения. Нет точного ответа, нет описания в учебниках, энциклопедиях. Я сама не могу ее объяснить. Долго смотрела на него, а потом спросила:

– Тебе бывает больно?

Резко посмотрел на меня и четко ответил:

– Нет.

– Ты мог бы причинить себе боль?

Пожал плечами, но в глазах мелькнуло любопытство.

– Если ты не боишься боли, не знаешь ее, значит, ты можешь разрезать себе руку и ничего не почувствовать?

Засмеялся раскатисто, громко.

– Я предпочту разрезать чью-то руку, Лия, и сожрать чужую боль, наслаждаясь ею. Например, твою. Хочешь любить такое чудовище?

– Я уже люблю, – дерзко пальцами по колючей щеке, по контуру подрагивающих губ, задыхаясь от наслаждения таких простых прикосновений.

Перехватил мою руку и резко дернул меня к себе, сжав до хруста запястье.

– Боишься меня?

– Нет, – очень тихо. – Я бы приняла боль от тебя.

Зрачки сильно расширились. Так, что я видела в них отражение своих глаз.

– Ты понятия не имеешь о боли, Лия. Ты понятия не имеешь о том, какой я и от чего получаю наслаждение.

– Покажи мне…

– Я могу убить тебя.

– Нет.

Сжал мой подбородок, заставляя смотреть на себя.

– Почему? Думаешь, меня остановят твои способности?

– Во мне твое дыхание… та жизнь, которую ты вдохнул в меня. Мне не страшно. Я хочу знать, какая она… твоя любовь.

– А я хочу, чтобы ты знала, что в последний раз сделала свой выбор. Потому что дальше всегда буду выбирать я.

Глава 22

Я открыла глаза и снова закрыла. Просыпаться не хотелось, постель все еще хранила тепло его тела и запах. Уткнулась лицом в подушку Нейла, обняв ее обеими руками, с наслаждением, шумно втянув любимый аромат.

Он ушел под утро, всегда делая это так тихо, чтобы я не проснулась, а я все равно просыпалась, потому что чувствовала момент, когда Нейл отдалялся хоть на миллиметр от меня. Тянулась за ним, и на сонных губах таяли поцелуи… горячими следами, а иногда, опрокинутая навзничь, расслабленная, я чувствовала эти следы по всему телу… пока, наконец, после бурного оргазма, не разжимала руки и не отпускала. Иногда уйдет, а я зову… едва за ним закрылась дверь… возвращается, наказывает укусами в шею, укрывая одеялом по самые уши.

«Спи! Иначе заставлю! Маленькая ведьма!»

Рычит, а в глазах веселье… я вижу языки пламени и миллиард беснующихся чертей. Как я могла его раньше бояться? Когда в черных зрачках всегда мое отражение?

Счастье меняет человека, но я даже не представляла, что оно может изменить такого, как он. Наверное, так поражает, когда опасный хищник, вдруг набрасывается на вас… и… тыкается носом вам в шею, позволяя себя гладить. Вы чувствуете, как зашкаливает адреналин в венах, как где-то в закоулках сознания мелькает правильная мысль, что всего лишь через секунду у зверя может измениться настроение и он переломает вам шейные позвонки с той же легкостью, с какой можно раздавить бабочку. Кончиком пальца. Не прилагая усилий. Но момент завораживает… и голос разума растворяется в извращенном удовольствии прикасаться к смертельно опасному убийце. В этом мире Нейл самый страшный хищник. Абсурдно, когда последнее звено пищевой цепочки замыкается с самым первым, образуя мертвую петлю.

«Заставь» – беззвучно, касаясь ладонями колючих скул, и кончики пальцев, покалывает от прикосновения. Я любила его так, как любят всего лишь единственный раз в жизни. Когда еще не умеют прятать свои чувства, когда от эмоций рвет на куски, когда восторг расплескивается вокруг разноцветной радугой нежности в попытках раскрасить его черный цвет сдержанности. Впрочем, считать Нейла сдержанным – огромное заблуждение. Он сгусток эмоций, там, под его кожей, клокочет бешеный огонь, дикое пламя, которым он научился управлять… но он показывает его мне и позволяет трогать, стараясь не сжечь дотла.

Я любила его сильно, безумно, отчаянно и самоотверженно. Иногда мне казалось, что я вся состою из любви, прошита ею маленькими стежками изнутри. Когда-то Нейл спросил меня, что это такое. Теперь я знала ответы.

Для меня любовь заключалась в его имени, в биении его сердца, в запахе, в повороте головы и взмахе ресниц, в твердой линии чувственных губ, в его вдохе и выдохе, голосе, шагах. В том, что он существует и дышит со мной одним воздухом.

Любовь – это он моими глазами.