Позволь мне решить (СИ)

Нестор смотрел в пол. Он не замечал страдающих детей, не осознавал чужого присутствия в супружеской спальне. Не поднимал тяжёлых век. Даже не смотрел на мёртвую жену, мать своих детей и верного соратника на полях сражений. Ему не нужно было смотреть – она стояла перед его внутренним взором, прекрасная, как в первый год их знакомства, сильная, как в день их первой встречи, но самое главное – живая…

И Януш внезапно понял, что не знает, каково это – потерять любимую женщину. Марион оставалась трепетным и дорогим его памяти образом, и он любил бы её всегда, до самой смерти – но она была чужой женой. Не его будни она украшала своим присутствием, не его горести разделяла, не его постель грела своим телом, не его детей родила, не его радости приумножала…

И он не знал, каково это – лишиться всего этого. Зато это прекрасно знал его лучший друг, король Нестор Ликонт. И Януш чувствовал его боль так же, как если бы он чувствовал свою. И, пожалуй, в этот миг отдал бы многое – не ради себя, ради него…

- Папа, - уже громче позвал сын.

На этот раз Януш обернулся – чтобы встретить пронзительный взгляд Велегора, настолько суровый, что лекарь очнулся от горя тотчас, вдруг.

Отцу и сыну хватило одного мига, чтобы понять друг друга.

- Давай сейчас, - серьёзно попросил Велегор. – Иначе потом оба мы можем передумать.

И впервые Януш послушался совета сына – торопливо и беспрекословно, доставая из сумки кожаный кошель, объятый мягким золотистым сиянием.

Сэр Эйр единственный обратил внимание на приготовления лекаря. Подобрался, отрываясь от подоконника, подался вперёд, наблюдая за Янушем. Тот медлить не стал – рывком дёрнул шнур кошеля, высвобождая Слезу, осторожно перекатил её на ладонь – комнату залил яркий белый свет – нагнулся над кроватью, отгибая край атласной накидки.

- Отойдите, - попросил коротко, ни к кому не обращаясь.

Сэр Эйр сообразил первым: схватил ошеломлённую Кассандру на руки, быстро и бережно перенёс подальше от кровати – принцесса тотчас осела на грязный после безумной ночи ковёр, бессильно опуская руки и во все глаза наблюдая за дивным сиянием – вежливо, но настойчиво потянул короля за локоть. Нестор очнулся лишь теперь – дико глянул на сверкавшую в затемнённой спальне Слезу, поднялся на ватных ногах, делая шаг в сторону. Маленькая Каллиста вскочила сама и неуклюже перебежала к сэру Эйру, цепляясь за него обеими руками.

- Во имя Единого, - выдохнул лекарь, раскрывая ладонь, – да воскреснет королева Марион!

Слеза соскользнула вниз каплей слепящего света; полыхнула, зависая в воздухе над бездыханным телом королевы. Януш сложил руки в молитвенном жесте, прислонился лбом к сцепленным пальцам.

С каждым словом лекаря Слеза перетекала всё ниже, очень медленно – словно давая время одуматься… а может, именно из-за сомнений, овладевших мятущейся душой молящегося. В этот самый миг – момент невозврата – ни один человек в разорённой королевской спальне не понимал Януша так, как его собственный сын, юный маг Велегор.

Януш прощался с мечтой избавить мальчика от тёмной силы, то и дело подавлявшей волю носителя, - в большей степени ради своего друга, потерявшего жену. Оценил бы Нестор жертву, если бы знал о ней? Януш не ждал благодарности, а потому и задаваться таким вопросом не стал.

Велегор оставил последние сомнения в тот самый миг, когда увидел убитую горем Кассандру, потерявшую мать. Наступил на горло своим планам, повернулся спиной к мечте – будто резанул ножом по сердцу…

Лишь годы спустя он понял, что это была плата за подаренную ему новую жизнь.

- Мама, - шепнула Кассандра, подаваясь вперёд.

Велегор встрепенулся, присел рядом, обнимая девочку за плечи – чтобы она не помешала ритуалу или не упала без чувств – и замер, потому что Кассандра прислонилась к нему сама, бессильно наблюдая за происходящим чудом.

Слеза Единого коснулась наконец груди усопшей королевы – и сорвалась вниз, рассыпавшись по телу Марион мириадами слепящих искр. Как ни желали увидеть чудо воочию все находившиеся в комнате – но не выдержал даже стоик Нестор, до последнего напрягавший слезящиеся глаза. Королю пришлось зажмуриться так же, как и остальным, когда белое сияние наполнило всё вокруг болезненно-белым, режущим светом. Из-за того, что Ликонт вовремя не опустил веки, он стал последним, кто их поднял – из-за колющей боли в утомившихся глазах.

- Мама! – удивлённо воскликнула Каллиста, отрываясь от сэра Эйра.

Рыцарь в последний миг всё же удержал маленькую принцессу, спрашивая безмолвного разрешения у Януша. Лекарь по-прежнему стоял на коленях перед кроватью, прислонившись виском к сцепленным в молитвенном жесте рукам, и смотрел на Марион, в теле которой погас последний отблеск растаявшей Слезы. Януш оказался первым, кто поймал её взгляд, когда веки королевы дрогнули; и первым, кто коснулся потеплевшей руки.