Позволь мне тебя коснуться (СИ)

   Идея пришла ко мне внезапно, но показалась просто гениальной. Когда Эмили увидит мой подарок, то поймёт, что я не последняя скотина. Сегодня будет решающий вечер в наших отношениях, когда мы расставим все точки над «i».

- Думаешь? Сомневаюсь, что нас с Кендалл теперь можно назвать друзьями. – Взгляд Кайла бегло бегает по комнате, будто он ищет что-то очень важное. Руки Кайла дрожат до самых кончиков пальцев, и это касается не только их: все его движения дерганые, слишком нервные и безудержные - совершенно несвойственные адекватному человеку

- Кстати, тебе не кажется, что ты должен угомонить свою сестру? – Я вполне допускаю то, что она могла что-то подмешать Эмили в какой-либо из напитков. Весь вчерашний вечер я наблюдал за девушкой и видел её лишь в окружении Кендалл и королевской свиты Ребекки. Кенди не могла сотворить такое с подругой, а вот зная Ребекку и её пристрастия…

- Она просто балуется, Макс. Это не серьезно. Половина учеников сидят на траве, ещё четверть на кокаине… Что, теперь, предлагаешь пожаловаться ректору или провести с каждым воспитательную беседу? – Он раздраженно уставился на меня, и маленький проблески страха в радужке его глаз не смогли скрыться от моего взгляда.

- Ты защищаешь её? Очнись! – Я посмотрел на друга с ещё большим презрением, не в силах сдерживать своего внутреннего негодования.

- Нет… - Кайл помедлил, направив взгляд  вниз, будто в чём-то провинился. – Я просто не хочу, чтобы ты думал, что я такой же, как она. Это был не мой кокаин. Просто знай это.

   Его светлые глаза теперь были устремлены прямо на меня. Я знал, что Кайл что-то скрывает, но никак не мог понять что, и дело было не в том пакетике с белым порошком, что я нашел недавно. Его что-то беспокоит. Может быть, его метания между Кендалл и Сандрой довели его до такого состояния, может быть, проблемы со спортом…Я много о нём не знал, несмотря на то, что он стал моим братом за этот год.

   Каждый раз, когда я просыпался и видел его спящее лицо, вспоминал Ганса. Всё детство мы с Гансом прожили в одной комнате. В нашем доме была возможность поселиться и в разных, но мы с братом всегда были против этого, потому что могли часами болтать обо всём на свете, устремив свои взгляды в потолки. Когда мы выросли, болтовня сменилась на видеоигры и обсуждение предстоящих вечеринок с девчонками. И даже когда Ганс влюбился в Алису, мы жили вместе, не считая тех дней, когда она приезжала к нему в Германию.

  И мы вместе противостояли нашим родителям, что вечно ссорились за нашей стеной. Я был равнодушен к мачехе, но никогда не понимал, почему отец не разведется с ней вместо того, чтобы заниматься войной в их спальне почти каждый вечер.

   Помню, как застал его пассию в постели с другим, будучи совсем ребенком. Сколько мне было… Тринадцать? Этот мудак испугался, что я всё расскажу отцу, и наносил мне удар за ударом, запугав настолько, что я уже был готов стереть этот кадр из своей головы.

 - Не двигайся. – Я сижу на полу кухни. На мне серые спортивные штаны и футболка, которая осталась бы белой, если бы не алые капли крови, стекавшие с моих губ, носа, и, кажется, брови; замаравшие её.

- Ммм… - Я только и мог мычать, придерживая кожу над глазом. Ганс только что вернулся с дополнительных курсов по научным исследованиям и, пребывая в официальной одежде, лихорадочно перебирал склянки из нашей аптечки.

- Черт, потерпи Макс. Нужно промыть раны. Приготовь пока что-нибудь потверже. – Я послушно тянусь к выдвижному ящику на кухне и достаю что-то круглое и деревянное, похожее на скалку. Голову пронзает жгучая боль, передающаяся до кончиков пальцев. Каждая клеточка моего пресса ноет и, поднимая футболку, я вижу красные следы от ударов, которые скоро станут синяками – отметины от его тяжелых ботинок.

- Угораздило же тебя вернуться из школы пораньше. – Ганс нашел какую-то жидкость, похожую на воду, и присел рядом со мной. – Убери руки.

- Нет, – еле выговорил я, чувствуя  железный вкус крови на своём языке. Я провожу им по зубам, чтобы хоть как-то перебить эту противную горечь.

- Руки убери! – скомандовал Ганс, разложив рядом какие-то пластыри и бутылки рядом с нами. – Ты бы видел себя со стороны. Можешь попрощаться со своей бровью, красавчик.

 Я издал слабый смешок, удивляясь его способности попытаться рассмешить меня даже в такой момент.

- А как же мой нос? Он останется таким же прямым и симметричным? – ною я, стараясь улыбнуться. Ганс открывает одну из бутылок и взглядом намекает мне на то, что уже пора.

Тяжело вздыхая, засовываю между зубов скалку, готовясь к сущему аду.

- Надеюсь, что да. Иначе мне придется разбить себе свой. – произносит Ганс, а дальше я его не слышу, потому что чувствую себя так, будто к моему и так пострадавшему лбу, что был разбит об дверной косяк, приложили раскаленный меч, заодно и вонзили его туда поглубже, ломая меня изнутри, проникая до самых костей.

- Макс. Всё будет хорошо, – кряхтит Ганс, поморщившись, продолжая обрабатывать мою рану. – Держись, брат.