Позволь мне верить в чудеса

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Корней затормозил, но не спешил тут же оборачиваться. Несколько секунд смотрел на ее пальцы, с силой сжимавшие его руку, потом на лицо… И снова без хоть какой-то нежности, тем самым делая Ане немного больно…

— Что такое, Ань? — спросил так, будто от чего-то устал… Наверняка видел, что Аня сглотнула, сначала чувствуя страх, тут же беря себя в руки, в очередной раз решаясь…

Ничего не ответила, но потянулась… Сделала шаг… Потом еще один… Смотрела в глаза, не выпускала его руку, привстала на носочки, потянулась к губам…

И не поймала мужские. Он увернулся… Ане показалось, что когда это случилось, она не опустилась на пол, а рухнула.

Во всяком случае, именно это произошло с сердцем. Которое не было готово… К такому отказу точно не было готово.

Аня смотрела на Корнея, который не спешил ничего говорить. Не пытался стряхнуть ее руку, но и взгляд ее не ловил.

Просто молча смотрел куда-то в сторону…

— Что-то случилось? Я что-то не то…? — и это его молчание оказалось для Ани настолько пугающим, что она не сдержалась — задала вопрос. Запнулась, когда Корней все же посмотрел на нее, выдохнул…

Опустился на табурет, на котором совсем недавно сидела она, но лицом к ней, а не к столу.

Так и не стряхнул Анину руку, потянул за нее к себе… И очевидно было, что это не призыв слиться в страстном поцелуе.

Аня приблизилась, чувствуя, как тревога с каждой минутой растет все сильней, когда Корней кивнул на колено, явно предлагая воспользоваться его «услугами», сглотнула повторно.

— Не бойся. Нам просто нужно поговорить. Очень надо.

Он по-прежнему был раздражен, это не вызывало у Ани сомнений, но пытался говорить так, чтобы не пугать.

Этого оказалось достаточно, что девушка исполнила просьбу. Села, поняла, что самое время выпустить все же его руку, но не сделала это… Придержала у себя на коленях. На нее же и смотрела, почему-то чувствуя себя нашкодившим ребенком, хотя Корней ведь ни слова еще не сказал…

Они провели в тишине около минуты. Потом же Корнея сам высвободил руку, наверняка слышал, как Аня вздохнула, отпуская… Потянулся к ее лицу, знакомым обоим жестом попросил его повернуть, посмотреть в глаза…

— Я хочу, чтобы мы поговорили честно.

Корней произнес, смотря так, что возможности отвести взгляд — никакой… Аня снова сглотнула, дробно кивнула… Вряд ли он прочел в ее глазах готовность, скорее страх и тревогу… Но это его не остановило. И улыбнуться не заставило. Он был серьезен. Дал ей еще несколько секунд, чтобы настроилась, а потом произнес:

— Что ты знаешь о сексе, Аня?

* * *

Ночное происшествие могло бы позабавить Корнея. Наверное, даже должно бы позабавить. Это ведь мило — он ждал от Ани инициативности, она ее дала. Получил, чего хотел. Сама пришла, ничего не запрещала, ни в чем не ограничивала. Бери, что хочешь… Ни слова против не скажет. Беда лишь в том, что эта ее отчаянная инициативность — по незнанию. Очень опасная. В первую очередь — для нее.

Поэтому заставил себя вернуть на место майку. Поэтому попросил закрыться. Поэтому остался голодным и злым. Знал — сделал правильно. Но все равно испытывал раздражение.

Ведь именно поэтому так не хотел позволять себе же впутываться в отношения с малолеткой, которая просто не понимает… Ввиду своей наивности и рафинированного представления о мире… Не понимает, что выходя ночью на кухню ко взрослому мужчине, крутя перед ним задницей, всячески провоцируя, а потом пусть неосознанно, но поощряя, ты ступаешь на опасную тропку. Другая, взрослая, понимала бы. И не вышла, не будь она прочь заняться сексом на кухонном столе. А эта…

Творила, сама не понимая, что… И чем закончиться может тоже очевидно не понимая. И даже ведь нельзя сказать, что на него понадеялась — на его разумность и хладнокровие. Вообще ни на что не надеялась. Не думала просто. А так нельзя. Не только ему нельзя. Ей тоже.

Но она настолько не поняла, что рисковала ночью получить вторую серию секса на парковке — взрослого, лишенного особой красоты, зато с лихвой наполненного похотью и страстью, что утром продолжила вести ту же политику, явно считая ее успешной. Невзначай коснуться… Искренне улыбнуться… Поцеловать…

И наверняка ведь точно так же реагировала бы, прижми он ее к стене сейчас. Так же самоотверженно, откровенно… Отключив к чертям мозг вместе с инстинктом самосохранения. Базовым инстинктом. Без которого зайки мрут на раз-два. Из-за разбитых сердец, из-за того, насколько реальность отличается от того, что успела намечтать…

И пусть Корней понимал — разговор ей наверняка тоже дастся тяжело… Но тянуть-то куда? Судя по тому, как в нем отзывается эта ее наивность — такими темпами и смысла разговаривать не будет. И ему так даже лучше, наверное. Привычней. Да и он не обязан — в учителя не нанимался. Но ей-то… Вряд ли будет от этого лучше. А ему зачем-то важно, чтобы было хорошо…