Позволяю любить

Но Аня уже приняла решение. Так будет лучше. Создавшийся треугольник: Антон любит Аню, Антона любит Катя, а Аня любит их обоих, — нельзя разрешить. Эта задачка не имеет решения. И рано или поздно все рухнет, причинив всем невыносимые страдания. Лучше рано. Пока не поздно. Меньше страдать придется. Чем-то надо жертвовать. Кате и так уже досталось. Антон никогда не полюбит Катю, ей нечего на это надеяться, а если она уедет с Аней в Москву, то будет заниматься любимым делом — танцевать в студии Виктора — и забудет Антона. А уж сама Аня справится. Ей будет легче от мысли, что сестра счастлива. И Виктор ей очень помог, она в долгу перед ним. Да и Антону уже ничто не грозит. Виктор поймал Сергея и отправил в больницу, ему там помогут, и другим он больше не причинит вреда, и себе не повредит, и Антон в безопасности.

— …Ты знаешь, кто написал ту анонимку? — вывел Аню из задумчивости вопрос Артура Маратовича.

— Я сразу догадалась, — ответила Аня. — Мой бывший муж.

— Нет. — Главврач отрицательно покачал головой.

— А кто же еще?

— Подумай. У тебя есть враги?

— Вроде нет.

— Не угадала. А Степанова?

— Не до такой же степени она меня ненавидит!

— Аня. — Он серьезно, с какой-то болью, посмотрел на нее. — У меня ведь и вправду во время операции дрожат руки. Ты не могла об этом знать. Это было только один раз, и я после этого перестал оперировать. Но тебя на той операции не было. Зато там была Степанова.

— Так это она?

— Да.

— Это всего лишь ваша догадка. Может, она здесь ни при чем?

— Максим Светлов…

Аня сморщилась. «Не надо о нем!» — хотелось ей закричать. Стиснула зубы.

— Он ее племянник, сын ее брата, — продолжал Артур Маратович.

— Ладно. Если хотите, я и его прооперирую, — согласилась Аня неожиданно для самой себя. — Только вряд ли ему это поможет. Я видела его снимки, там полный разрыв спинного мозга. Он на всю жизнь останется инвалидом. Там мало чем можно помочь…

— Он умер, — хрипло прервал ее он.

Аня замерла.

— Ты отказалась в тот день прийти на работу, — напомнил он ей. — Оперировать надо было срочно, другой хирург был занят, девочку с аппендицитом оперировал. Маленькую совсем. А я хоть и зарекался больше скальпель в руки не брать, решился, взял его на операцию. И полная картина всех повреждений была не ясна. У меня снова руки стали дрожать. Я, собственно, ничего и не сделал. Разрезал, да и зашил обратно. Ассистентов не было. Студент-третьекурсник помогал, но ничего не понял, я сказал, что сдвиг позвонков сильный, их нельзя трогать.

— Там действительно ничего нельзя было сделать, — подтвердила Аня.

— Я разозлился на себя, а потом сорвался на тебе, — каялся главврач. — Меня это письмо взбесило. Когда ты уволилась, Степанова стала метаться по больнице, искать врача, который помог бы ее племяннику. А ей все на тебя указывали.

Артур Маратович рассмеялся.

— Я все еще злой был, а она ко мне, умоляла, чтобы я тебя вернул обратно. Я отказал, говорю, мол, теперь меньше скандалов будет, ссориться не начнете с ней и обо мне никто злословить не станет. Она — в слезы. Созналась, что письмо написала сама, что ты не виновата. Но я гордый, в позу встал, говорю, она пренебрегла врачебной этикой, не пришла пациента спасать, когда ее на работу вызывали. Так и не позвонил тебе.

— А как он умер?

— Степанова добилась, чтобы его снова стали оперировать.

— И кто же оперировал?

— Его в другую больницу повезли. Наши все отказались. Во время операции и скончался.

— Печальная история…

— А если бы я позвонил, попросил у тебя тогда прощения, ты стала бы его оперировать?

— Нет.

— Почему? Степанову так ненавидишь? Потому и не пришла тогда по вызову?

— Что, до сих пор так никто и не насплетничал? — удивилась она. — Не поставили вас в известность?

— Нет, — вздохнул он. — Все молчат, отводят глаза. Словно я монстр какой-то.

Аня внезапно расхохоталась.

— Я и не знала, что он ее родственник!

— Тогда почему?

— Он изнасиловал мою сестру.

Артур Маратович потрясенно застыл на месте.

— Не захотела брать грех на душу. Я б его зарезала.

— Смогла бы? — засомневался он.

— Тогда — да, — призналась Аня. — Я была будто и не я вовсе. Наверное, потому и ушла из больницы. Всех ненавидела, в таком состоянии нельзя лечить людей.

— А сейчас? — Он протянул ей руку. — Мир?

Она в ответ протянула свою. Артур Маратович хитро улыбнулся.

— Мне всегда нравились восточные притчи, которых ты так много знаешь. Есть что-нибудь по этому поводу иносказательное, с глубоким смыслом?

Аня ненадолго задумалась.

— Есть. Не совсем, правда, притча — случай из жизни знаменитого поэта Мацуо Басё. Однажды осенью он шел с одним из своих учеников по рисовому полю. Увидев красную стрекозу, ученик сложил стих:

Оторви пару крыльев
У стрекозы —
И получится стручок перца.

«Нет, — сказал Басё, — это не хокку. Ты убил стрекозу. Если ты хочешь сложить хокку, нужно сказать:

Добавь пару крыльев
К стручку перца —
И появится стрекоза».

Аня осматривала Колю. После проведенного лечения общее состояние и анализы у мальчика стали лучше.