Позвольте представиться, Маргарита Васильевна — попаданка

— Двое балбесов. Копия отца. Учиться не хотят, шкодят, грезят о ничейных землях, видимо, совсем мать в гроб загнать хотят. Муж успокаивает, говорит, сам в детстве таким был, но потом встретил меня и взялся за ум. Ну-ну, он взялся. Если бы я его не подталкивала, так бы и сидел в лаборантах захудалой больницы. Но с моей помощью он уже завотделением. Мы же с ним оба целители, в этой академии и познакомились, с первого курса вместе. Но сколько нам инстанций пришлось обойти после академии, чтобы дали разрешение на женитьбу, страшно вспомнить. — Видимо, Алиса была впечатлительной натурой и ей хотелось выговориться.

— Я уже не первый раз слышу, что браки между магами это довольно сложная штука, но никто так и не смог толком объяснить почему. Наверное, потому что спрашивала я у девочек, а они и сами не знают.

— Действительно, все непросто. Но если тебе интересно, заходи как-нибудь на чай, расскажу. А сейчас надо позаботиться о девочке, а то она уже спит на ходу.

К тому времени мы дошли до лазарета, и я не стала настаивать на продолжении разговора. Яне и правда требовался покой, а с сонным заклинанием он был ей обеспечен. Казалось бы, можно было идти к себе, но что-то не давало мне покоя.

Я прошлась по академии, ощущая душащую тоску и безысходность. Не сразу мне удалось понять, что это не мои эмоции, что это опять шалит дар, с которым я до сих пор не смогла смириться. Вот только легче от понимания, что эмоции чужие, не стало. Сердце сжималось и болело, как если бы чувства принадлежали мне. Нет, это уже ни в какие ворота не лезло, так и до сердечного приступа недалеко. Единственное решение, которое пришло мне в голову, это найти того, кому сейчас плохо, и как-то помочь ему, а тем самым и себе.

Поиски затянулись на четверть часа. Нет, направление я почувствовала сразу, а вот человека пришлось поискать, кто же знал, что ему захочется залезть на крышу академии. Но когда увидела «пациента», захотелось биться головой о стену, могла бы догадаться, что во всей округе так плохо может быть только одному человеку. Радован сидел на парапете, свесив ноги вниз, и смотрел на город. Вообще-то самая высокая часть академии, а мы как раз находились на ее крыше, имела всего пять этажей. Вот только высота одного этажа составляла пять метров. Да и зубчатая ограда под стеной здания наводила на тягостные мысли. Сердце пропустило удар и замерло. Если Радован решит спрыгнуть, целители его не спасут. Сколько он уже тут сидит? Минут двадцать? То есть бежать за помощью поздно, он может решиться покончить собой в любую минуту. Господи, ну почему у него отец идиот?! Как можно было оставить парня одного в таком состоянии?!

Кляня себя за глупость и не вовремя проснувшийся материнский инстинкт, я подошла к парапету и села рядом с парнем.

— Пришли поиздеваться?! — спросил он, смахивая с глаз злые слезы.

— Конечно, мне же больше заняться нечем, — спокойно ответила, вглядываясь в даль, там, в центре города, виднелся дворец. — А ты решил полюбоваться домом?

— У меня больше нет дома! — вспылил Радован.

— Уверен? А что такое, по-твоему, дом? Нет, это не твой дворец и даже не твоя комната. Дом — это то место, где тебя ждут родные и близкие.

— У меня нет родных, нет близких, у меня никого нет!

— Учеба в академии пролетит быстро, оглянуться не успеешь, как вся эта история забудется, а ты вернешься к отцу и братьям. Вот увидишь, они тебя простят. — Я знала, что мои слова парень воспримет в штыки, но надо было разбудить в нем хотя бы злость. А то от тоски либо он спрыгнет, либо я.

— Мне не нужно их прощение!

— Тогда что ты забыл на этой крыше? Думаешь вызвать у отца муки совести и вины, когда он будет смотреть на твой труп?

— Он не станет горевать, наследник у него есть, а больше его никто не интересует. — В глазах парнишки стояли слезы. Да, довели пацана.

— Тогда тем более, зачем ты здесь? Ты же не дурак, должен понимать, что своей смертью сделаешь хуже только себе? У тебя впереди целая жизнь. На свете столько всего потрясающего и неизведанного, что глупо даже думать о смерти. А еще у тебя есть Яна. Представь, каково ей будет?

— Она меня ненавидит, поэтому так для всех лучше…

— И все-таки ты дурак, хотя чему я удивляюсь, ты же сын своего отца, — вздохнула я, но на всякий случай взяла парня за руку. — Ты ей нравишься, хотя это и удивительно.

— Вы врете! — резко повернулся ко мне Радован. В его глазах помимо тоски плескались проблески надежды.

— Зачем мне это?

— Чтобы я не прыгал.

— И какое мне дело до тебя? Но в одном ты прав, я не хочу твоей смерти. Потому что из-за нее будет плохо Яне. Кстати, на нее пришлось насылать магический сон, твое наказание сильно ее расстроило. Неужели ты хочешь остаться в ее памяти самовлюбленным кретином, который свел счеты с жизнью вместо того, чтобы доказать ей свою любовь?

— Я не знаю, как это сделать, — с долей обреченности проговорил Радован.