Позвони мне

– Так выходит, что Вы распоряжаетесь только там наверху, а к земным нашим дрязгам вообще никак не причастны? Тогда хоть в курс дела немного введите, если, конечно, небесный устав позволяет. Выходит, что Невского князя и отца Серафима мы тоже по собственной воле в святые назначили? Если управились без Вашего благословения, то, согласитесь, очень несерьёзно всё это устроилось.

На что Всевышний не допускающим возражения тоном заметил:

– Зачем же, дружище, всех валить в одну кучу. И у нас, и у вас по-разному всё случается. Иногда среди вашего брата такие ревнители горнего духа встречаются, что и нам впору благословляться от них. Тебе же рекомендую смиренно принять, что на свете есть много чего, о чём до поры никто не узнает, не то что по дружбе, но и по-родственному никогда не скажу. Сколько сам подымешь, столько и понесёшь, негоже человека нагружать поверх меры.

– Извините, конечно, но иногда Вы напоминаете мне нашего строптивого комиссара, – несколько раздражённо посетовал комдив. – Стоит только дочитаться в «Капитале» до самого интересного, Фурманов сразу же ничего не знает и объяснить толком ничего не может, сплошные ребусы. Я вовсе не претендую на стратегические небесные тайны, но скажите хотя бы, вот Владимир Ильич, он в святые, по Вашему разумению, уж точно годится? Для нас он является самым верным примером служения интересам простого народа.

– Насколько я понимаю, – ответил Создатель, – никто его особенно не упрашивал беспокоиться об интересах простого народа. Это он по собственной прихоти великого благодетеля из себя изображает. У нас иногда возникает подозрение, что Владимир Ильич некоторым образом в фараоны намерен податься. Он уже и супругу свою, с глазу на глаз, на всякий случай Нефертити кокетливо величает. Для Меня это странное желание оказалось большой неожиданностью, ведь у специалистов самая лучшая жаровня без дела простаивает. Ещё удивляет, что всё как-то без размаха, довольно скромненько пока у него намечается, для приличной пирамиды то ли места, то ли камней не хватает. Похоже, что ещё подвезут.

– Чего подвезут, Отче наш, камней или мумий? – забеспокоился комдив. – Вы можете откровенно хоть в этом наставить меня?

– Больно ты любопытен, Василий. Говорил же, что излишки познаний доставляют человеку одну лишь печаль. Расскажи тебе правду о Ленине, вся командирская жизнь пойдёт кувырком, не возрадуешься, что шашку держать в руках научился. А вообще, в этом деле важен процесс. Какая тебе разница, на чьей стороне саблей махать? Тревожишь меня по пустякам, нынче и без тебя день не заладился. Извини, поговорим в другой раз.

Василий Иванович, окончательно запутавшись в бесконечных предположениях, нетерпеливо поднялся с ольховой коряги. Устремив цепкий взгляд в ночное звёздное небо, он в который уже раз беспомощно пытался представить, где же все-таки обитает этот загадочный абонент. Главное, видит и знает про всё. Такого контрразведчика в штабе дивизии завести – до самой победы мировой революции без лишних хлопот самым героическим полководцем окажешься.

Чтобы хоть как-то развеять набежавшую некстати печаль, комдив по традиции сделал несколько глубоких приседаний под кожаный хруст обожаемых трофейных сапог. После чего, оголив навострённую шашку, совершил ряд боевых с присвистом махов и стремительно кистевым броском загородил в ножны клинок. Вместе с ударом клинка о ножны у самого берега какая-то огромная рыбина саданула упругим хвостом по лунной дорожке, так что холодные капли воды оросили комдиву чело. Он, встрепенувшись, вернулся в боевую реальность, вспомнил, что у командирского шалаша остались покинутые хозяином гости, и спешно заторопился наверх.

За центральным пеньком, несмотря на долгое отсутствие командира, полным ходом продолжалось весёлое гулянье. Уже ординарец сидел в обнимку с хорошо захмелевшим Александром Ульяновым, пил водяру из пол-литровой кружки и что-то шкодливое, оглядываясь по сторонам, кричал ему на ухо. Уже венценосный Романов в неприличной близости переговаривался о чём-то с возбуждённой, раскрасневшейся Анкой. По всему было видно, что оставь эту парочку наедине – и как пить дать благодарное Отечество возрадуется обретением новоявленного наследничка. Более чем не по чину надравшийся денщик одиноко сидел у костра и отчаянно наяривал до посинения кошерное «семь сорок». Можете не поверить, но приблудившаяся собачонка исключительно в такт пересыпала коротенькими ножками, счастливо дергалась, подвизгивала и, кажется, даже подмигивала заядлому музыканту.

Чапаеву, разумеется, не очень понравилось заварившееся в его отсутствие веселье. Такая самодеятельность бессовестным образом нарушала законную субординацию, особенно раздражало заигрывание царя с пулемётчицей. Комдив, подойдя к столу, решил немного осадить разгулявшегося императора. В конце концов, в святые его пока ещё никто не определил и нечего с ним зазря церемониться.