Позвони в мою дверь

— Тело и дух человека — субстанции чрезвычайно хрупкие. На их восстановление уходит масса времени, бестолкового и потерянного для жизни. Заметил, что, кроме «Ракового корпуса» Солженицына, нет ни одной толковой книги о больнице? Исповеди врачей не в счет. Те, кто долго провалялся на койке, мечтают скорее все забыть.

— Вывод? Беречь здоровый дух в здоровом теле?

— Всенепременно. И наслаждаться каждым прожитым днем.

— Свежие мысли. До толстовства ты не дошел?

Как насчет непротивления злу насилием?

— Отрицательно. Лиходеев нужно казнить. Рубить им головы и кастрировать, чтобы не размножались.

— Именно в такой последовательности? Что и говорить, залежался человек в больнице. Все, пошли в купе, философ.

Попутчики предложили перекинуться в картишки. Петров отказался. С некоторых пор у него выработалось отвращение к преферансу в поезде.

* * *

Ровенские давно потеряли интерес к вдове Петрова, Зина редко виделась с Леной. Двум работающим женщинам трудно вырвать время для общения Кроме того, Лена погружена в светскую жизнь, и Зина не обижалась на частые отговорки подруги. Но все-таки навязалась и уговорила Лену с мужем отпраздновать в ресторане второй удачный проект В двадцатый раз отказывать было неудобно. Ровенские, морщась, приняли приглашение.

Зина пришла в ресторан с Витьком Младшим Лена не подала виду, но поразилась: многодетная клуша умудрилась надкусить крепкий орешек. Было в Зине что-то, ускользающее от Лениного понимания и притягивающее мужиков. Лена держалась приветливо, но переживала уколы зависти, особенно досадные ввиду их непонятности — чему конкретно завидовать?

Мирную беседу прервало появление незнакомого мужчины. Он подошел к их столику и по-свойски поздоровался:

— Привет!

Петрова не узнали. Трость, шкиперская бородка с проседью, свитер грубой вязки, джинсы — наряд не соответствующий месту.

Час назад Петров приехал домой. Незнакомая девушка не хотела пускать в квартиру, устроила допрос через дверь. Когда Петров наконец проник в дом, оказалось, что дети у Вали, а Зина в ресторане. Петров побродил по комнатам и решил ехать за женой.

— Богатым буду, — усмехнулся он. — Не узнают.

Ответом был общий возглас: «Ты?!»

Зина уронила вилку, но Петров не оглянулся на звук. Он смотрел на Ровенских.

Бывает, в компании перехватишь взгляд мужчины и женщины и безошибочно поймешь: тайные любовники. Припрешь человека к стенке и за секунду, пока он не открыл рот, по глазам догадаешься: сейчас начнет врать.

Лена и Ровенский были настолько поражены, увидев восставшего из могилы Петрова, что потеряли самоконтроль, на секунду испуганно уставились друг на друга. Петрову этой секунды хватило. В их панике таилась отгадка, которая давно мучила Петрова Теперь все стало на свои места. Они! Все задумали и совершили они! Чтобы завладечь его акциями, подослали убийц. Похоронили его, а теперь празднуют труса.

Первой опомнилась Лена. С воплями, чрезмерно радостными, она бросилась Петрову на шею:

— Приехал! Как здорово!

Следом поднялся Ровенский, они обнялись, похлопали друг друга по спинам.

Открытие, сделанное Петровым, было настолько ошеломительным и требовало столько внутренних сил не подать виду, что он не обратил внимания ни на злое, насупленное лицо жены, ни на мужика рядом с ней.

— Как ты? Что ты? — сыпала вопросами Лена.

Не дожидаясь ответа, принялась усаживать Петрова, звать официанта, чтобы тот принес дополнительный прибор и блюда.

— Здравствуй, — сказала Зина чуть охрипшим голосом. Попытки подняться и поцеловаться с мужем она не сделала. — Познакомься, это Виктор Полищук, руководитель фирмы, в которой я работаю.

— — Полищук, очень приятно.

— Петров, очень приятно.

Приятно им было бы не пожать руки через стол, а врезать хорошенько друг другу кулаком в подбородок. Появление мужа не входило в планы Виктора. А Петров минуту назад краем глаза увидел, как Витек медленно убирает руку со спинки Зининого стула.

Остаток вечера Петров развлекал компанию рассказами о тюленьей охоте. Все, кроме Зины, демонстрировали натужный интерес.

— Тебе не интересно? — спросила ее Лена.

— Я все это уже читала.

— В письмах? — подсказала Лена.

— И в письмах тоже.

«Что с ней? — удивлялся Петров. — Не может она быть заодно с Ровенскими. Не верю!»

— Мне пора за детьми, — поднялась Зина.

«Мне, — отметил Петров, — не нам, а мне!»

В гардеробе он помог Зине надеть шубу, задержал руки на ее плечах, уткнулся в шею:

— Ужасно по тебе соскучился.

Она не ответила, повела плечами, освобождаясь от его рук, пошла к выходу. Петров, прихрамывая, догнал ее у дверей.

— Что с ногой? — спросила Зина на улице.

— Оступился.

— Бывает, — небрежно обронила Зина.

Она молча вела машину по заснеженной Москве, будто везла попутчика, с которым необязательно вести вежливый разговор.

— Как дети? — не выдержал Петров.

— Нормально, — прозвучал сухой ответ. — Сейчас увидишь.

* * *

Дети узнали его сразу. Бросились в объятия, расталкивая друг друга. Визг, шум, ликование, куча-мала в прихожей. Петров захватил детей в охапку и понес в комнату, свалился с ними на диван.