Позывной «Хоттабыч» 4 (СИ)

— Простите, ваше сиятельство, — постарался взять себя в руки профессор, — за эту минутную слабость. Такое поведение — позор для настоящего аристократа. Но мое окружение… так сказать, внешняя среда — чернь и вилланы, действуют на меня соответствующим образом… Но и вы меня поймите — спустить в унитаз такое уникальное достижение… Я просто вне себя от огорчения! — честно признался профессор. — Нужно было продолжать долбить эту чертову Защиту, пока горячо… Да уймись ты уже, Руди! — Раздосадовано набросился он на продолжающего махать кувалдой помощника. — Разве не видишь, все это бесполезно! Похоже, что в Формулу Защиты был заложен какой-то неизвестный мне механизм срабатывания. И пока мы незаметно и аккуратно расширяли «проход», он нас не замечал. А стоило только пообщаться с узником… — Он нервно сжал руками голову. — Все пошло прахом!

— Не стоит так расстраиваться, Иоахим, — снисходительно произнес князь Головин. — Думаю, что я смогу вам помочь…

— Вы серьезно, ваше сиятельство? — с затаенной надеждой произнес фон Эрлингер. — Но как?

— Вы все время забываете, откуда я родом, барон, — напомнил штандартенфюреру командир. — Я — русский! Родился в Российской Империи, учился, служил своему отечеству верой и правдой... — В голосе товарища оснаба проскочили явные «нотки горчинки» по тем явно счастливым для него временам. — … до известных всему миру событий…

Конечно, командиру было тяжело: потерять в один момент не только, что было тебе дорого, но и саму родину. Однако он сумел найти в себе силы и принял правильное решение. Но фрицы-то об этом не знают, но чувства князя Головина, которые он намеренно не собирался скрывать, чтобы их почувствовал фон Эрлингер с Вернером — тоже настоящие.

— О! Как я вас понимаю, Александр Дмитриевич! — Посочувствовал князю профессор. — Моя потеря, конечно, не идет ни в какое сравнение с вашей… Но нечто подобное испытал и я, когда главенству древних аристократических родов в Германии пришел конец. Безродные выскочки захватили власть, оттеснив нас — цвет нации от управления страной! Теперь мы вынуждены терпеть присутствие грязных смердов на всех значимых постах!

— Спасибо за поддержку, барон! — Чопорно кивнул фон Эрлингеру князь Головин. — Я об этом не забуду. Так вот, поскитавшись по чужбине, я принял решение вернуться в Россию… Но вернуться с определенной целью, достичь которой у меня не получилось, по целому ряду не зависящих от меня причин… Однако, годы, проведенные в СССР, не прошли даром — мне удалось внедриться в структуру органов безопасности Советов…

— Поразительно! — ахнул барон. — Вы очень смелый человек, ваше сиятельство!

— Не стоит! — отмахнулся от признания собственно значимости командир. — Так вот, мне удалось основательно изучить методы работы Силовиков-Мозголомов означенного выше ведомства. Жаль, что меня так не вовремя раскрыли, и моя миссия провалилась… — С печальным вздохом подытожил товарищ оснаб. — Но я надеюсь, что с помощью победоносной армии Вековечного Рейха, проклятый коммунистический режим на моей родине будет повержен! И я приложу для этого все свои, признаюсь, немалые Силы Осененного!

— Достойная цель для настоящего аристократа! — пафосно произнес профессор. — Так что вы можете предложить в данном конкретном случае, князь? Как нам вновь пробить эту чертову стену?

— А зачем пробивать? — «искренне» изумился князь Головин. — Ведь проще войти в дверь…

Командир вытянул руку и, когда его ладонь почти уже соприкоснулась с кирпичной кладкой, прямо под его пальцами сформировалась вычурная дверная ручка, выполненная в форме головы грифона с литым бронзовым кольцом в клюве. А участок кирпичной стены напротив Головина неожиданно трансформировался в прямоугольное деревянное дверное полотно.

— Ы-ы-ы… — Только что и смог выдавить из себя Вернер, уронив кувалду и едва не выпав в осадок после подобного «показательного выступления», устроенного князем Головиным.

— Как-то так, ребятки… — немного невпопад произнес командир. — Как-то так…

— Но это же попросту невозможно! — выпалил барон. — Вмешиваться в Ментальное Пространство с ограниченным доступом управления вправе только его создатель! Неужто вы… — Профессор пораженно ахнул от пронзившей его догадки, поспешно закрыл рот рукой.

— Профессор-профессор… — в очередной раз укоризненно произнес командир. — Вы видимо позабыли основополагающий принцип «Лезвия Оккама»: не стоит плодить сущности сверх необходимого [3]!