Позывной «Хоттабыч» 4

— Господа, разрешите откланяться — пойду на стол собирать, — чопорно заявил профессор, удаляясь в свой апартаменты.

— А мы пойдем, Робка, побеседуем в тишине, — предложил я Хартману. — Поведаешь нам с командиром о делах наших скорбных… Что там по нашим душам в Берлине решили?

— Никаких особых распоряжений на ваш счет не поступало, — ответил Роберт. — Все обязательства, выданные вам от лица руководства Рейха, будут исполнены. На днях на ваши имена будут заведены счета в швейцарском банке. На них будут перечислены оговоренные ранее средства. Всё.

— Хм, — я покачал головой, — звучит заманчиво, командир? Не находишь? Никаких тебе обязательств и подводных камней? Все чисто и прозрачно, ажно челюсти от зевоты сводит! Че-то ты недоговариваешь, Робка?

— Я и сам ничего не понимаю, — признался Харман, пожимая плечами. — Никаких особых распоряжений на ваш счет не поступало.

— Хорошо, будем решать проблемы по мере их возникновения, — согласно кивнул я. Но отчего-то мне не верилось, что господа нацисты не подготовили нам какого-нибудь хитровымудренного сюрприза. Ну вот нисколько не верилось.

Час до грядущего сабантуя мы с командиром и Хартманом провели в блаженном ничегонеделании. Просто чесали языки, пытаясь вытянуть из Роберта хоть какую-то информацию о нашей дальнейшей судьбе. Но, как это не покажется странным — все было тщетно. Хартман сказал правду: он и сам ничего не знал.

Даже командиру при помощи своего Дара ничего не удалось вытащить из его головы. Похоже, что нашего немчика «играли втемную». Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что! Тоже вполне себе позиция! Ведь ничего не зная, не выдашь никаких секретов! А о том, что мы такие ушлые фраера и на ходу подметки режем, руководству Рейха было хорошо известно.

Тем не менее, час, проведенный в безрезультатных разговорах, пролетел незаметно. Роберт, кроме всего прочего, поведал о теплом приеме, оказанном ему самим рейхсфюрером Гиммлером, о высоких наградах и званиях, что щедрой рукой отсыпал Великий Жрец, о новом строчке в «табеле» Магических Даров. Маг Удачи! Это же надо было такое придумать? Но, как рассказал Хартман, эти исследования, проведенные ведущими аналитиками института «Наследия предков», принимались руководством Рейха на полном серьезе. Значит, какие-то предпосылки к принятию нового Направления в развитии Магических Даров все-таки были.

— Господа, — в «красный уголок» для офицерского состава, где мы и провели этот час, ворвался запыханный фон Эрлингер, — все готово!

— Народ для разврата собрался[81]? — уточнил я между делом.

— Э… — На мгновение завис барон, обдумывая мою нетривиальную для сего времени фразу. — Шлюхами я как-то не озаботился… — Наконец сделал он соответствующий вывод. — Но если пожелаете, у нас тут в …

— Не сегодня, барон! — прервал я его далеко идущие планы. Не знаю, кого он нам хотел предложить, но если я правильно догадался… То мог бы заранее и прибить этого напыщенного придурка! А он нам еще понадобится! — Я же объявлял общий сбор офицерского собрания, а не открытие борделя на Пятницкой! Вы чем слушали, уважаемый?

— Виноват, герр Абдурахманов, не так понял! Господа, не судите строго — забегался, заработался… — Тут же дал заднюю фон Эрлингер.

— Ладно, твое баронство, не суетись зазря! — Ага, а дрессура-то работает! Уже герр Абдурахманов! Наш с командиром авторитет в местном кругу фрицев достиг невиданных высот. — Ты же в наших русских заморочках ни в зуб ногой. В следующий раз буду точнее в выражениях, а то ты в следующий раз такое себе навыдумываешь… У вас, швабов, с юмором совсем все печально!

— Зато у вас, русских, с этим, по-моему, настоящий перебор! — Неожиданно расхрабрился профессор. — Вас очень сложно понять…

— Вот такие мы загадочные, Иоахим! — Кивнул я барону, довольно ощерясь. — Ладно, хорош трындеть — там у тебя шнапс с коньяком закипают!

— Почему закипают? — Всполошился профессор. — Чей-то Дар…

— Ну, сложно нас понять, — хмыкнул я, подталкивая барона к выходу. — Не бери в голову, прохфессур! Веди уже! Где ты там поляну накрыл?

А расстарался фон Эрлингер в офицерской столовой — собственных, вернее, предоставленных концлагерем апартаментов, ему явно не хватило. Буквально приняв мое выражение об «объявлении общего сбора офицерского собрания ровно через час», как прямое руководство к действию, он умудрился собрать в столовой всех офицеров «Заксенхаузена» (не задействованных в карауле и не откинувшихся после моей вчерашней цыганочки с выходом) со штандартенфюрером СС Антоном Кайдлем во главе.

Едва мы вошли в столовку, как все находящиеся в ней фрицы, резко поднялись из-за накрытого стола, застыв по стойке смирно и выбросив в нацистском приветствии правые руки.

— Зиг Хайль, герр оберфюрер! — проревело полтора десятка луженых глоток.