Позывной «Хоттабыч»

— Сам, — подтвердил оснаб. — Ты, Семен Иваныч, часто видел, чтобы Хозяин подобные корочки собственноручно подписывал?

Младенцев даже сказать от изумления ничего не смог, а лишь отрицательно мотнул головой.

— Всего открыть я тебе не могу, сам понимаешь уровень секретности. Но дедок этот, ох, как непрост! Он лишь недавно пробудился, а уже таких дел сумел наворотить… Меня, как ты понимаешь, назначили его личным куратором. Руководством поставлена задача: в кратчайшие сроки инициировать старика…

— Ну, до этого я и сам уже допер, — немного успокоившись, произнес генерал. — Раз ты его ко мне притащил — значит нужна инициация. Но почему у меня-то, Петр Петрович? Разве у контрразведки своих мощностей нет?

— Таких как у тебя — нет! У вас тут все, можно сказать, поставлено на поток — пробужденных собирают чуть не по всей стране. А в Особом отделе — лишь единичные.

— Логично, — согласился генерал-майор. — Какой у нас срок на инициацию?

— Вчера.

— Вы там чего все с ума посходили? — Вновь занервничал Младенцев. — Это невозможно! Да еще и такой древний кандидат…

— Семен Иванович, мы с тобой оба на службе! Приказ об инициации Хоттабыча пришел с самого верха! Выше некуда! Пойдем по самому жесткому и быстрому варианту!

— Загубим деда… — вздохнул Младенцев, укоризненно глядя на оснаба. Но, как настоящий офицер, он понимал, чем может грозить неисполнение приказа. К тому же, идущего с самого верха.

— Он крепкий старик… — попытался немного разрядить накаленную обстановку произнес Петров.

— Какой у него Резерв? — осознав, что деваться некуда, по-деловому уточнил начальник училища.

— Величина Резерва неизвестна, — с каменным выражением лица произнес Петр Петрович.

— Вы что же, вашу мать, даже произвести замеры не удосужились?

— Замеряли. И неоднократно. Только дорогое оборудование пожгли.

— Теперь понятно, отчего такая спешка, — прошептал генерал-майор. — Появление на нашей стороне нового внерангового Силовика может кардинально переломить ситуацию на фронте и спасти тысячи жизней! Приблизить победу…

— Теперь понимаешь всю важность ситуации, товарищ генерал-майор?

— Будем работать, товарищ оснаб. Каким у него был первоначальный выплеск Силы при пробуждении?

— Неизвестно, — ответил Петров. — Могу только сказать, что диверсионная группа, уничтоженная полковником Абдурахмановым при пробуждении, имеющая в своем составе двух Жрецов Аненербе и одного Некроарахноида была размазана «в кашу»!

— Подожди-ка, диверсионная группа… Два Жреца… — Сложил два плюс два генерал-майор. — Это все-таки Резников, твою мать! Что же вы с ним сделали, ироды? — заревел Младенцев, поднимаясь со своего места и нависая на оснабом.

В кабинете явно запахло озоном, а розетки заискрили. В глазах генерала проскочили электрические разряды, а во вздернутой вверх руке с шелестом возник ослепительный Перун, разбрасывающий по сторонам изломанные молнии.

— А ну прекратить истерику! — рявкнул Петров, подскочив со стула. Его стремительно выцветающие глаза, впились немигающим взглядом в лицо начальника училища.

Генерал попытался разорвать связь с бесцветными глазами оснаба, но ему не удалось даже повернуть голову в сторону. Да он даже моргнуть не смог! Зрачки Петрова практически слились с белком и начали светиться.

— Отпусти Силу! — глухим замогильным голосом произнес оснаб, и трепещущая в руках генерала молния начала постепенно гаснуть, пока не исчезла совсем. — Сядь!

Младенцев плюхнулся задницей на стул, а его рука бессильно опала, стукнув костяшками о столешницу. Сполохи в глазах генерала так же погасли, но он все никак не мог оторвать взгляд от светящихся глаз высокорангового Мозголома.

Глава 21

— Охолонул, Сёма? — продолжая удерживать генерала под контролем, устало поинтересовался оснаб.

Его глаза, хоть и потерявшие в интенсивности свечения, но так до сих пор и не пришедшие в норму, продолжали гипнотизировать Младенцева «пустыми бельмами» без радужки и зрачков. Лоб генерала стремительно покрывался крупными каплями холодного пота. Капли собирались в ручейки, скатывающиеся меж бровей, чтобы после звонко разбиться о темную полировку столешницы.

— Если можешь соображать — кивни! — произнес Петр Петрович.

Семен Иванович заторможено кивнул, не отрывая взгляда от слабо светящихся глаз Петрова.

— Вот и ладушки! — выдохнул оснаб, на мгновение прикрыв глаза веками.

Едва между «собеседниками» прервалась незримая связь, генерал пошатнулся и, тяжело дыша навалился грудью на стол. Когда его «гость» в очередной раз распахнул веки, пугающие бельма напрочь исчезли — глаза оснаба теперь ничем не отличались от обычных человеческих глаз.

— Ты чего творишь, Семен Иванович? — мирно спросил Петров, однако за искусно закамуфлированным спокойствием оснаба фонило явное напряжение. — Что это ты сейчас устроил? Бля, как сопляк-малолетка, право слово! — Не сдержался и выругался оснаб, чего обычно себе старался не позволять. — Ты боевой генерал, Сёма! Герой Советского Союза… на мгновение! Ты охренел совсем, что ли? А если бы я не успел? А если бы ты меня пришиб? Ты понимаешь, что бы с тобою было?