Позывной "Хоттабыч"#9. Исчадие Кромки (ч. 2)

— Эй, дедуля, — не выпуская когтей, толкнул его мягкой лапой Грималкин, — ты сейчас своей слюной всю скатерть зальёшь! А она этого страсть, как не любит! Смотри, как бы потом животом маяться не пришлось! — по-доброму предупредил он Лесного Хозяина.

Лешак внял словам говорящего кота и слегка отодвинулся от скатерки, подтерев слюну рукавом домотканой рубахи. Было видно, что таких изысканных угощений он не едал уже довольно давно, и сейчас просто силой удерживает себя на месте, чтобы чего-нибудь ненароком не ухватить со Скатерки.

— Слушай, старина, — чтобы как-то отвлечь Лесного Хозяина, произнес я, — будь другом, набери сушняка. Я костерок небольшой разведу. А то несподручно в темноте трапезничать.

Леший, побурчав для приличия, что он, дескать, с огнем не дружит, набрал всё-таки охапку хвороста, которую я быстро запали одним лишь «взглядом». Этим я вызвал еще большее уважение Лесного Владыки, который неожиданно понял, чем могла окончиться наша с ним схватка, если бы она произошла.

Костерок весело потрескивал в ночной тишине, слегка разгоняя мглу. Умиротворяюще поскрипывали деревья, и где-то неподалеку методично ухал филин, гоняя полуночных грызунов.

— Эй, упырь водяной! — громко крикнул я, вызывая Водяника, нарезающего круги по водной глади. — Иди сюда, болезный — не забидим больше! А то и угостим чем!

— Хлеб есть? — оживился Водяной, стремительной торпедой приближаясь к песчаному берегу.

— И хлеб есть, и мясо! — ответил «приятелю» Лешак, показывая Водяному на развернувшуюся возле костра скатерку. — И еще такого, чего ты уже лет пятьсот не едал! — Едва не захлебываясь слюной, объявил Лесной Хозяин.

— Я щас! Быстро! — засуетился Водяной, исчезая под водой.

Раздался громкий всплеск, а по поверхности воды замолотили когтистые ласты.

— Куда это он? — Я в недоумении почесал затылок.

— Не знаю! — Пожал плечами Лешак.

Наконец над поверхностью воды вновь появилась голова Водяника. Выбравшись на берег, он, смешно хлопая ластами по мокрому песку, стремительно побежал в нашу сторону. В лапах Озерный Владыка держал большой пузатый сосуд, сплошь обросший ракушками. Неожиданно ловко поднявшись по крутому берегу, водяной подошёл к костру.

— Вот, прими в качестве извинения! — сказал он, протягивая мне крутобокий кувшин. — Лет триста назад в моём озере судно купеческое с вином затонуло! Я его теперь только по большим праздникам пью…

— Вино? — радостно воскликнул Леший, забирая у водяного вычурную амфору и выковыривая залитую сургучом пробку. — А мне, значит, пожалел винца-то? — попенял он приятелю, когда аромат дорого и весьма выдержанного вина приятно защекотал ноздри.

— Я тоже такое могу поставит «на стол», Гасан Хоттабыч, — раздался в моей голове голос Самобранки. — Мне знаком этот сорт вина…

— Пусть его, родная, не обращай внимания, — ответил я, поднимая со скатерти пустой серебряный кубок и наливая в него порцию вина из затонувшего, черте-когда, сосуда. — Будем считать его вкладом в общий стол. Надо же отношения как-то налаживать?

— Отменная вещь! — произнес я уже вслух, осторожно пригубив из кубка. Вино действительно оказалось выше всяких похвал. Не зря толстопузый Водяной ни разу не поднёс его Лешему. — Слышь, Хозяин здешних вод: рыбки бы свеженькой, а?

При упоминании рыбы, водяной скривился, словно проглотил пиявку:

— Б-р-р! Рыба! Видеть её не могу!

— А ты не смотри! Принеси с закрытыми глазами! — заслышав о рыбе, «подключился» Грималкин. — Рыбки свеженькой страсть, как охота! — с умоляющим видом попросил он Озёрного Царя. Тоже, видать, понял мою задумку — ведь самобранка нас могла и живой рыбой легко попотчевать. Вот только как она её воспроизводила, это огромный вопрос?

— Э-э-эх! — горестно вздохнул Водяной, пробежавшись голодными глазами по заставленной жратвой Скатерти, но за рыбкой, всё-таки, смотался.

Не успели мы и глазом моргнуть, как водяной предстал перед ними с двумя гигантскими карасями в перепончатых лапах.

— Ну вот, другое дело! — обрадовался я. — Сейчас мы их на углях запечём — пальчики оближешь!

Водяной опасливо покосился на костёр, но промолчал, протягивая мне карасиков, трепыхающихся его руках.

— Одну мне! — возмущенно мяукнул кот. — Я рыбу сырую предпочитаю! Меня от жареной пучит!

Я кивнул, и Водяной беспрекословно отдал одну рыбёшку говорящему коту. Грималкин утробно заурчал, вонзил в рыбину острые зубы и утащил под ближайшие кусты. Вторую рыбину, к моему глубочайшему удивлению, взял Леший и быстренько насадил карася на прутик, приспособил у костра и взялся за кувшин.

Самобранка проворно материализовала ещё пару пустых кубков, подобных тому, который я до сих пор держал в руках. Плеснув в пустую тару восхитительно пахнувшей жидкости, Леший взял один из кубков в руку.

— Это… — произнес он, шумно втянув носом воздух. — За встречу! — И приложился к кубку.