Позывной "Хоттабыч" (СИ)

— Точно этого сказать сейчас невозможно… — ответил Петров. — Но скорее всего, именно в этот момент. Иначе, как бы он смог одним ударом перебить кости и напрочь оторвать руку Варфоломееву? Я тут прикинул, какой силой должен был обладать такой удар… Вышло нечто немыслимое…

— И в какой же специализации инициировался наш старичок? — Последовал следующий вопрос.

— А вот с определением специализации, товарищ Сталин, у нас возникли определенные трудности… — Слегка «замялся» оснаб.

— И в чем же они выражаются? — поинтересовался Вождь. — По–моему все ясно, если учесть какие разрушения произвело вызванное им землетрясение. Разве не «Потрясатель тверди»?

— Есть большие сомнения, товарищ Сталин, — ответил Петров. — На первый взгляд может действительно так показаться… Однако, специализация «Потрясателя» очень редка. А при детальном изучении материалов, имеющихся на этот счет в нашем Силовом спецхране, я вообще, кроме самого факта «землетрясения» не нашел больше ни одного совпадения… У «Потрясателей» никогда не фиксировалась повышенная физическая сила, такая чтобы одним ударом руку человеку оторвать!

— И каковы же ваши выводы, товарищ оснаб? — заинтересованно произнес вождь, попыхивая трубкой.

— Такое ощущение, товарищ Сталин, — немного подумав, выдал свои предположения на этот счет Петр Петрович, — что эффект «Потрясателя», всего лишь «сопутка» — побочный…

— Эффект «Потрясателя» — побочный?! — не выдержав, воскликнул Берия, подскочив со своего места. — Простите за несдержанность, товарищи, — тут же извинился Лаврентий Павлович, усаживаясь обратно, — я просто боюсь представить: какой же тогда основной?

— Ничего, Лаврентий, прекрасно тебя понимаю! — добродушно произнес Иосиф Виссарионович. — Товарищ оснаб нас с тобой попросту шокировал таким многозначительным заявлением.

— Поймите меня правильно, товарищи! — Оснаб в возбуждении тоже подскочил со своего места. — Это всего лишь мои предположения! Но они небеспочвенны! Смотрите сами: после инициации товарища Хоттабыча, один из… подследственных…

— Ай, джандаба! — воскликнул Иосиф Виссарионович. — Называй уже этих набичвари преступниками!

— Так вот, — продолжил оснаб, — как следует из материалов следствия: один из преступников нанес ему удар ногой в голову и сломал стопу! Хотя до этого он неоднократно наносил ему удары, и такого эффекта не было! Словно «чушку чугунную пнул»! Так же отмечалось, что после того, как Хоттабыч поднялся на ноги, на том месте, где он лежал, осталось углубление в земле. Когда я прибыл на место происшествия, то тоже отметил странность — ноги нашего старичка были по щиколотку погружены в почву. Понимаете — он медленно «проваливался» в землю, продавливая плотную дернину, словно весил не менее нескольких тонн!

— Необычный эффект, — согласился Сталин. — Такого еще на моей памяти не было.

— И самое необычное, если не считать разрушительного землетрясения — он просто «исчез» в момент нападения комиссара госбезопасности…

— А вот и еще один вопрос товарищу наркому, — прервал Петрова Иосиф Виссарионович, — на который, как мне думается, у него тоже нет вразумительного ответа… Как так вышло, товарищ Берия, что комиссар госбезопасности… Целый комиссар госбезопасности, да еще и один из твоих многочисленных заместителей, применяет разрушительный боевой Конструкт в тылу? Причем, не в схватке с врагом? Да еще и в границах, пусть и военного, но все–таки учебного заведения? Что молчишь, товарищ нарком?

— Так… товарищ Сталин… — невнятно проглатывая слова, принялся «объясняться» Берия. — За сына же… — И нервно прикусил язык, когда воздух в кабине Сталина едва не зазвенел, вмиг скованный лютым морозом.

На Вождя было страшно смотреть, ведь о судьбе своего собственного сына Иосифу Виссарионовичу до сих пор было ничего неизвестно [5].

[5] Яков Иосифович Джугашвили — старший сын И. В. Сталина, старший лейтенант, попавший в плен к немцам в июле 1941‑го года. Лишь в самом конце войны Сталину доставят достоверные свидетельства солагерников сына о его судьбе. В мире ГГ Яков Джугашвили погиб 14 апреля 1943 года в концлагере Заксенхаузен. И эта информация известна Сталину из параллельного мира из воспоминаний ГГ.

Мороз резко схлынул.

— Сын, говоришь… — тихо произнес вождь, так и «не растаяв». — Мне ли, как отцу, этого не понять? Но кто дал ему право творить самосуд? Если каждый мелкопоместный князек положит прибор на Социалистическую законность в угоду собственным шкурным интересам… За что тогда мы боролись, товарищи? Чем в корне отличаемся от прогнившего царского режима? Выходит — грош нам цена?! И всему нашему государству в целом?!

— Виноват, товар… — Но Иосиф Виссарионович устало взмахнул рукой, не желая слушать оправдания Лаврентия Павловича:

— Продолжайте, Петр Петрович. Что значит «исчез»?

— В прямом смысле слова, товарищ Сталин! — ответил Петров. — Исчез в одном месте, а появился совсем в другом — рядом с напавшим на него комиссаром третьего ранга Варфоломеевым, где и вырубил его… Простите, Иосиф Виссарионович — одним щелчком по лбу…