Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения)

С детства помню один странный эпизод. Мне было где-то лет шесть. Жаркое лето. Иду по дороге, загребая босыми ногами густую, теплую пыль. Навстречу попадается благообразный старец верхом на коне. Я уже хорошо усвоил, что старших положено приветствовать первым. Иначе за неучтивость можно схлопотать неприятность. Поэтому что было сил кричу:

— Салам алейкум!

Аксакал степенно кивает:

— Алейкум салам, чей сын?

— Сагына!

— Не знаю такого.

— Абдылды! (называю имя деда).

— Не знаком.

— Шыйкыма! (это уже прадед).

И тут со стариком происходит что-то странное. Он на мгновение замирает, пристально разглядывая меня, затем с трудом слезает с коня, обнимает, целует мои чумазые руки, и утирая слезы, срывающимся голосом бормочет:

— Слава Аллаху, сохранилось-таки семя Шыйкыма!

Глава 2. Предки

Шыйкым, имя которого так взволновало случайного встречного, еще при царском режиме был бием.[1] Видимо, прадед когда-то сделал добро этому аксакалу или его близким родственникам.

…Каждый киргизский мальчуган обязан знать имена своих предков до седьмого колена. Взрослые вбивали нам эти знания иногда довольно своеобразным способом. Любой прохожий мог внезапно схватить за ухо и устроить экзамен. Ответишь без запинки — заработаешь леденец, не ответишь — придешь домой зареванный, с покрасневшим ухом. Еще дома добавят, чтобы не позорил семью. Ныне я знаю свою генеалогию до 28-го колена. Самым известным из предков был пра-прадед Кожомжар, в середине прошлого столетия принимавший участие в восстании против Кокандского хана. История нашего рода была драматичной, поэтому, к сожалению, даже старики не знают где покоится прах Шыйкыма и более старшего поколения моих пращуров. Уходя на афганскую войну, я попросил брата выбить на могильном камне отца их имена до седьмого колена…

Глава 3. Папа

Старики рассказывали, что мой отец Сагын в молодости был далеко не агнцем. В 1926 году, в свои неполные 16 лет ему довелось три месяца в одиночку прозябать на летних пастбищах в горах с многочисленными отарами деда. Тут наступила хмурая осень, журавли на юг потянулись. Тоска! Бросил он этих надоевших до оскомины баранов на радость волкам и сбежал с проходящим казахским караваном. Приехал в Пишпек, подарил коня и винтовку дальнему родственнику в качестве платы за харч и пошел учиться в школу.

Дед проклял его. Эти барашки достались тяжким крестьянским трудом в обмен на зерно, поскольку он был единственным хлебопашцем в наших исконно скотоводческих краях. Впрочем, на следующий год после бегства отца, деда все равно раскулачили и отправили в места не столь отдаленные.

Абдылда простил своего единственного сына лишь через 35 лет. За эти годы отец получил педагогическое образование в Ташкенте, где узбеки в дипломе немного исказили его фамилию и он стал Абдулаевым (а должен был писаться Абдылдаевым), стал первым заслуженным учителем Киргизской ССР, был награжден тремя государственными наградами, в том числе медалью имени Мичурина, обзавелся семьей, вырастил восьмерых детей. Среди его учеников много известных людей, в том числе и бывший 1-й секретарь ЦК КП Киргизии Турдахун Усубалиев. За свою жизнь папа посадил пять дивных фруктовых садов. К сожалению, не все они уцелели. Один в 1970-х годах остался на дне Кировского водохранилища, другой в 1990-м сгорел в Узгене в пламени киргизско-узбекского конфликта, третий сад в моем родном городе Таласе с прошлого года начали потихоньку вырубать обездоленные земляки. Туго стало с топливом.

Отец звезд с неба не хватал, хоть и был одним из немногих киргизов, получивших высшее образование еще в 1930-х: «Кулацкое» происхождение всегда сказывалось на его биографии. Впрочем, может это было к лучшему, поскольку все высокопоставленные национальные кадры в 1937-м году были репрессированы. Папа до конца не верил, что меня могут взять на работу в органы КГБ.

Глава 4. Детство

Я родился 31 января 1952 года с селе Бейшеке Кировского района Таласской области Киргизской ССР. Семья наша насчитывала 14 ртов, включая двух бабушек и трех племянников при двух работающих родителях. Отец в ту пору был директором средней школы. Мама в этой же школе преподавала в начальных классах. Кормились, в основном, за счет огорода, размером 60 соток. Отец прививал нам крестьянские навыки, закрепляя по весне за каждым ребенком по грядке.

Жили мы в маленьком домике с плоской крышей, купленном у одного грека за 1400 рублей. С долгами мы расплатились лет через десять. Вся семья ютилась в двух комнатах и прихожей.

В нашем селе, кроме киргизов, с конца девятнадцатого века проживали русские и украинцы, потомки первых колонистов. Во время Великой Отечественной войны в наш район переселили много семей немцев, греков, турков, курдов, чеченцев, карачаевцев. В конце 1950-х прибыли уйгуры из Китая.